Безумие Хид

Эта, как её называют местные, "ячейка" под идиотским названием «Месть ЛуМанчкСтрата» не нравилась Эфман. Она была какая-то... Какая-то до подозрения спокойная и успокаивающая... Можно было бы списать это на чрезмерную подозрительность девушки, и отчасти, это действительно была параноя, но кроме этого, шестое чувство подсказывало ей что в этом месте не всё так просто. Да и было как-то непривычно в таком месте. Выращенная в постапокалиптическом мире, наёмница привыкла к постоянным опасностям и испытаниям собственных навыков. А тут что? Даже поохотиться не на кого!

Именно поэтому в тренировках с людьми... Вернее, в тренировках с "разумными" она чувствовала некое облегчение. Данные тренировки помогали Эфман выпустить пар, при чём совершенно безнаказанно. Синяки и ссадины привычное дело во время тренировок, нет ничего подозрительного в том что Нейта прямо унижает бойцов Фонда во время учебного поединка, как словами, так и превосходством в силе. Нет, солдаты хорошо обучены, на уровне среднестатистических бойцов, просто их противник - прирождённый убийца, что уже в шесть лет тренировался у одного из лучших мастеров родного города. Разница была просто огромной.

— О, Великий, да вы же просто ничтожество! Как вам вообще доверили такую важную миссию?! Лучше бы на ваше место взяли более способных бойцов, ваш Фонд бы от этого не обеднел!

Использовать драгоценную косу ради тренировок было бы неуважительно по отношению к Великому, поэтому, в учебном поединке Эфман использовала два кинжала, сделанные из алого метала и заточенные до остроты. Использовать зачарованное оружие для неё - признак слабости и неуважения к своему оружию. Она привыкла полагаться лишь на свои силы и на благословения своего бога.

Тренировки делились на два этапа. На первом этапе боевики оттачивали свои навыки владения оружием ближнего боя, сражаясь в дуэли один на один. В чём Нейта точно была специалистом, так это в ближнем бою, так что здесь она чувствовала себя в своей тарелке. На втором они оттачивали свои навыки в стрельбе и в метании, а в качестве мишеней выступали сделанные на скорую руку из сена и досок чучела. Не трудно догадаться, что они довольно быстро шли в негодность. Вот тут уже многие из боевиков превосходили наёмницу из Гильдии.

— На сегодня хватит. Можете идти отдыхать, ждите дальнейших указаний "командира". — приказала Эфман, ненадолго задержавшись на заднем дворе. Когда все ушли, она села на колени и сложив руки в молитвенном жесте, начала шептать слова молитвы, — Великий, прости что я так долго не исполняю свой долг перед тобой... Обещаю, что найду для тебя достойную жертву в самое ближайшее время... А пока, прими мою кровь в качестве наказания за плохую службу...

Девушка резко провела лезвием ножа по руке, оставив длинную алую полоску от сгиба руки и до самой ладони. Кровь начала капать небольшим дождиком вниз, однако, не долетая до земли, испаряясь на половине пути. Пока она проводила ритуал, сзади неё собралась толпа разумных, которые привлекли её внимание. Они не проявляли агрессию, но доверия не вызывали, особенно со своими противными улыбочками. "Улыбка без причины - признак шизофрении", так говорилось в родном мире фанатички.

— Простите, юная леди. Экспедиция Фонда остановилась здесь? — спросил самый старый из присутствующих.

— Ага... Только все интересующие вопросы не ко мне, я лишь охраняю учёных в их путешествии. — стандартная фраза, которая выучила Эфман что бы от неё отстали. Ну и что бы случайно договор не нарушить, хотя наёмница всё равно не интересовалась целью экспедиции и мало о чём знала, — Пойдёмте, я отведу вас к главным.

— Ох, спасибо вам за любезность! — сказал мужчина, пытаясь обнять Эфман, но перед ним возникла преграда в виде лезвия боевой косы.

— Не за что. Пошли.

Нейта показала гостям, где сидят старшие учёные, после чего, направилась в свою комнату. После тренировок хотелось отдохнуть и принять ванную, да и перевязать рану тоже не помешало бы.

Комната Эфман не была какой-то уникальной, разве что располагалась рядом с кухней, что давала некие плюсы. А так она была самой обычной, в ней даже не пришлось ничего менять, все вещи наёмницы умещались в одном походном рюкзаке, что тихо мирно лежал в самом углу. Пару ножей, медикаменты, да средства для дезинфекции для добытой пищи, остальное можно было взять из общих запасов.

Перевязав рану на руке и набрав горячую ванну, девушка отложила своё оружие и одежду на кровать, что бы с облегчением погрузится в воду. Метка паймонов красовалась на левой ключице и неприятно чесалось, но в целом, это вызывало минимальные неудобства.

— Давно я не чувствовала себя так хорошо... — вслух озвучила свою мысль девушка, прикрыв глаза от блаженства, — Может в этой ячейке всё не так уж и плохо?..

Если кто-нибудь когда-нибудь спросил бы знакомых Мойры о ней самой, то первым ответом очевидно был бы «инфантильное нечто». И никто бы не ошибся.
Она действительно была инфантильной.
Когда дело касалось еды, сна и развлечений — первая в рядах на посещение была Джерри. Жизнь на полную катушку и с собственным, только ей понятным, лоском вседозволенности для неё казалась глубоким замыслом, посланным ей свыше.
Однако, называть девушку полностью безответственной и погружённой только в собственные хотелки было самым настоящим заблуждением.
А в понимании Мойры не меньше, чем кощунством.
Она очень серьёзно относилась к тому, что было к ней привязано. Например, к Тому. Да, она никогда не пренебрегала тем, чтобы пользоваться своим, более высоким, положением, но и никогда не делала что-то во вред своему подопечному. Она лишь вырабатывала у него определённые паттерны поведения, что походило на обычный график рабочего, нежели на дрессировку питомца.
Так, если она отправляла Томаса на рандеву с высшими силами — он не задерживался там больше, чем на часа два и всегда приходил к учёной с отчётом сразу после всех проведённых процедур.
Шёл уже который час, и её нерадивый ученик всё никак не возвращался и ком волнения — а может это пирог, съеденный ночью? — прокручивал сальто за сальто в животе.
Шестое чувство подсказывало — что-то не так.

Показывать беспокойство, как и многие негативные чувства Мойре было не свойственно. Это было под строжайшим запретом. Впрочем, придуманным ей же, во время штудирования одного из религиозных фолиантов.
Сейчас же, она была взбудоражена в самых негативных смыслах. Вклинившийся вовремя Адалвальф, сам того не ведая, успокоил учёную, напомнив ей о существовании в команде поисковика. А ему бы пора было уже хоть чем-нибудь себя занять. Такая у них природа, у поисковиков — вечно что-то ищут.
Джерри всегда казалось это очень романтичным. Ведь все в этой жизни что-то ищут. Кто-то даже находит. А у Макса это цель всей жизни — искать и находить.
Переглянувшись с Менгеле они оба и без слов уловили искрящуюся в воздухе мысль «это ему пойдёт на пользу, а то на стенку от безделья полезет». Девушка улыбнулась, и, не ожидая ответной реакции, перевела взгляд на семейство Рэй.
— Пожалуйста, найди его поскорее и вернись с добрыми вестями... — сложив руки на груди протянула она Максу, пряча обеспокоенность за розовыми стёклами. Никто в любом случае не воспримет серьёзно то, что её подопечный так бессовестно пропал. Но она-то ЗНАЛА о том, что он не мог просто так деться в никуда так надолго.
Значит, что-то пошло не так плану. Такое ей не нравилось.
Всё должно идти по плану. Всегда.
Не успела Мойра открыть рот, чтобы сказать спасибо Рэю за содействие, как в таверну заявились местные граждане.
Весьма милейший человек, поочерёдно протягивая каждому руку для пожатия, представился мэром. Кто-то руки так и не подал, учёной же пришлось встать с насиженного места и подойти к Пилили, Пилюле, Липуле — она не особо расслышала, чтобы поприветствовать того крепким рукопожатием, также жизнерадостно улыбаясь, параллельно посылая сигналы жестами Миле, чтобы та убрала оружие. Мэр местного розлива, как и остальные пришедшие, были слишком добры, чтобы встречать их оружием. Для Джерри было важно: как к ней, так и она к остальным.
— Приятно познакомиться, мистер Пили! Джерри Мойра, ученый Фонда. А это мои коллеги — она указала на остальных, учтиво их представив по именам — С какой целью вы нанесли нам столь лестный визит? Не хотите ли чаю? Можем пройти и обсудить наши исследования. Пока у нас нет никакой информации, но мы на пути к её получению. Было бы удачно узнать у вас часть нужной нам...
Макс прервал столь непринуждённую, щебечущую атмосферу своим громким заявлением.

«Тома нет» — ухнуло в груди сердце.
Кровь отлила от лица. Руки сжались в кулаки. На время забыв о мистере Пили — Ну и имечко у него! — учёная в ужасе уставилась на поисковика.
Мерный стук каблуков ботинок с зебра-шнурками разрезал комнату. Джерри, схватившись за края длинных рукавов своего пиджака, нервно оттягивала их вниз, судорожно обдумывая план дальнейших действий. Сохранять лицо сейчас получалось с трудом, ведь даже невооружённым взглядом было видно, что нервы у красноволосой мадам на пределе.
Пару таких кругов по комнате, и девушка успокоилась, поправила волосы, откинув их назад и снова оглядела всех присутствующих.
— Мистер Пили — она улыбнулась, обращаясь к мэру — мы очень хотим верить, что наш сотрудник в порядке, но хотелось бы его найти. Как думаете, у вас есть интересные места, куда бы он пошёл? Может он просто засмотрелся на красоты или заблудился, а поисковик ошибся?

После пары вопросов о местной флоре, фауне и народе Мойра обреченно развела руками. Местные непрерывно галдели о том, что вся ячейка «Благословение ЛуМанчкСтрата» одно сплошное загляденье и потеряться в красотах можно везде. Ничего полезного. Учёная поблагодарила за потраченное время местных жителей и попросила их покинуть на данный момент помещение. Сейчас важнее было найти Тома. Они добродушно согласились уйти, снова пожимая руку всем и каждому. Джерри пожали даже два раза. Ей не оставалось ничего, кроме как улыбаться и жать в ответ.
Когда названные гости ушли — а Мойра, так и не спросила зачем они приходили — учёная, скрестив руки на груди, придерживая очки между пальцами собрано и бесстрастно произнесла:
— Думаю, будет вполне резонно, друзья, если мы с вами попытаемся найти Тома. Нет сомнений, что Максиммильян профессионал своего дела, а значит тут что-то не чисто. Нам стоит разделиться на две-три маленькие группы и разойтись поискать моего непутёвого подопечного. — После последовал более строгий тон — Мила, отведи брата в его комнату, пожалуйста. В таком состоянии он ничем не сможет помочь, да и отдохнуть ему надо. Если ему нужна помощь, можешь остаться с ним или оставить с ним одного из бойцов. И, не могла бы ты... — Джерри осеклась, не договорив. Сестра и так переживала за Макса, грузить её больше, чем нужно не хотелось. Тем более Рэй действительно выглядел как настоящее приведение и это пугало — не хватало ещё чтобы Фонд потерял поисковика — Ладно, я сама с этим разберусь.
Этим «Сама разберусь» был поиск Эфман. Как-никак, а она тоже нужна для поисков.

Когда все были в сборе, Джерри огласила свою идею.
— Мы разделимся на две группы по двое: я и Менгеле, Эфман и Мила Рой. Можно было бы взять и по бойцу, но не стоит слишком сильно привлекать внимание к себе. Чем меньше и незаметнее, тем лучше. Разойдёмся в разные стороны и попробуем отыскать Тома. Не заходите слишком далеко. Очень кстати пораспрашивать местных о том, не видел ли его кто-нибудь. Будьте осторожны и — она перевела взгляд на Эфман, в глазах плясали зелёные языки пламени — тактичны. — Мойра так же посмотрела на Милу, но больше с просьбой во взгляде «Проследи за неуправляемой Эфман, пожалуйста».

Для кого-то могло показаться странным такое разделение, и сама Джерри сомневалась в том, чтобы оставлять Милу и Нэйту наедине.
Однако, у них есть много целей на эту экспедицию и сейчас предоставлялась возможность убить двух зайцев сразу: найти Тома и расспросить местных об одной из животрепещущих легенд. Никто, кроме учёных не должны были знать о втором зайце, а потому было бы целесообразно отделиться от остальной группы.

Ориентировка на Томаса:
Молодой парень лет двадцати, среднего роста и худощавого телосложения. Волосы тёмные, глаза карие, кожа смуглая. Одет в мешковатую одежду серого цвета.

— Скажи, Адалвальф, ты не заметил, как странно здесь расположены поселения? — трава под ногами приятно шуршала и, сминаемая двумя парами ног, источала приятный, успокаивающий аромат. Мойра попыталась объяснить учёному свои слова — Они будто бы строились там, где упадёт лопата местных. Никакой структуры. Мне никогда такого не встречалось. — чуть поёжившись от собственных мыслей она уставилась под ноги, раздвигая носками ботинок траву забавы ради.
— Это место усыпляет бдительность.
«Маковое поле» — подумалось ей, хотя никаких маков тут не было.

—То, что вам, госпожа Мойра, кажется случайным, случайным мне не кажется нисколько. И вы это прекрасно знаете. — В конце концов хоть это и не самая полезная информация, но она доступна только в справочном материале для сотрудников с допуском У3. Малозначительное на первый взгляд «случайностей не существует докапывайтесь до истины любыми методами», на деле значит, то что если существует случайность, то значит фонд что-то не знает и должен узнать. Это так же указано отдельным пунктом, что мол сотрудник фонда не имеет права оставлять белых пятен для архивов фонда. При том это уже указано конкретным правилом в руководствах уровней ниже. — Считаю, что нам стоит все же завершить развертывание комплекса исследовательского оборудования. — Закончил свою мысль Адалвальф как бы подразумевая, что они обязаны максимально на сколько это возможно исключить из их работы фактор случайности.

Правда ирония во взгляде более старшего сотрудника поставила его на место. Ну да стоило догадаться, что речь тут не о случайности происходящего, а скорее о недостатке данных на что она старалась намекнуть, а Адольф решил в ответ поумничать. Хорош ничего не скажешь. Сказалось то что он целыми днями проводил во внутренних лабораториях фонда, что в итоге вылилось как в полное отсутствие общения, так и в самоуверенность в области в которой он ничего не ведал. В конце концов это его первый выход, и он чутка оподливился так сказать.

Но Адалвальф не был бы собой если бы не обнаружил собственную глупость и не обрубил ее на корню. Он ради своей цели и любимого дела готов на все даже если ему придется задушить свою гордость.

—Прошу простить меня. Для меня все же все это слишком новый опыт. Какие ваши предложения?

Однако получив ответ он немало засомневался в правильности решений более опытной ученой.

—Но госпожа Мойра простой расспрос вряд ли даст нам достаточно информации.

На что получил исчерпывающий ответ.

—Для меня все еще привычнее называть людей с третьим и выше уровнем допуска господами. Такова субординация. И хоть многие ее не соблюдают, но правила даже если они не требуют жесткого выполнения есть правила. Для меня. Хотя все же эта привычка из-за этого слишком глубоко въедаются в модель поведения. — Покивал в ответ головой Менгеле. — А по поводу того, что вы сказали вы возможно и правы. Прошло всего ничего времени, а мы уже теряем людей на задании, которое не предполагало какие-либо потери по крайней мере в составе ученых и наших подручных. Должно быть и правда стоит немного форсировать события.

И тут…

—Постойте! Подождите! — Зазвучал жизнерадостно приторный голос из далека. В целом они все плюс-минус такие же в этой ячейке, но этот принадлежал мэру.

Почти у всех в экспедиции бушевали шестые чувства, а вот Миле вполне хватало пяти основных. Зрения, например, было достаточно, чтобы увидеть, что старшая учёная всё-таки переживает из-за пропажи своего ученика, хотя и тщательно скрывает это. Скрывает настолько искусно, что даже Милу поначалу ввела в заблуждение. Но когда Макс сообщил всем, что Тома «нет» (чтобы это ни значило), Мойра побледнела так сильно, что казалось, вот-вот грохнется в обморок. Однако учёная устояла и вместо того, чтобы упасть, принялась бегать.

Вероятно, именно волнением были вызваны и те странные жесты убрать оружие, которые Мойра посылала Миле до этого. Хотя клинков никто из ножен не вынимал. Девушка всего лишь положила ладони на гладкие, обвитые кожей рукояти. Касание тёплой, казавшейся живой плоти успокаивало и вселяло уверенность. Подушечки пальцев прошлись вдоль черенка, лаская складочки оплётки, обвели навершие, задержавшись на его основании.

Мила с неохотой отпустила эфесы. Местные, улыбаясь, безропотно подчинились просьбе Мойры и покидали помещение, так и не сообщив цель своего визита. Один из членов делегации всё это время держал, а теперь уносил с собой необычный венок, в который помимо цветов и трав были вплетены грибы. Тонкие, по форме напоминающие эноки, длинной около двадцати сантиметров.

Когда в комнате остались только члены экспедиции учёная распорядилась:
во-первых, организовать поиски Тома (что разумно);
во-вторых, разделиться для этого на группы (что отчасти разумно, поскольку хоть, вероятно, и ускорит поиск, но может оказаться опасным: ячейка не изучена, что случилось с Томом не известно);
в-третьих, в одну группу включить двух учёных, во вторую двух боевиков, (что совершенно неразумно, поскольку ячейка не изучена, и что случилось с Томом не известно);
в-четвёртых, поисковика для поиска не задействовать, а отправить спать (тут Мила лучше помолчит).

Да, Мойра абсолютно неверно трактовала взгляд Милы, которым девушка одарила её в ответ на предложение «отвести брата в комнату». Видимо, под воздействием личных переживаний учёная не заметила, что нарушила общие правила Фонда: «Запрещено прописывать действия другого человека. Запрещено прописывать мысли другого человека».

Но приказ есть приказ. Договор Милы, конечно, предполагал возможность ослушаться приказа, если тот «противоречил интересам Фонда», но испытывать судьбу и ввязываться в тяжбу у мисс Рей не было никакого желания.

– Да, госпожа Мойра, – подчёркнуто учтиво сказала девушка и отправилась вместе с Эфман в указанном учёной направлении. Мила даже употребила предписанное правилами обращение «госпожа», о котором до этого всегда «забывала».

Так, и как им искать Тома? Двум боевикам, без учёных и поисковиков. Мила покосилась на спутницу. Боевые навыки и целеустремлённость Нейты вызывали у неё уважение. Разумеется, девушка ничего не знала о мотивах, побуждающих наёмницу тренироваться настолько усердно, но если бы узнала, начала уважать ещё сильнее: сложно назвать психопатом разумного, так искусно направляющего свои деструктивные порывы в социально приемлемое русло. Да и лидерскими качествами Эфман обделена не была. Простая наёмница без допуска за время экспедиции умудрилась заставить слушать себя штатных боевиков фонда – это дорого стоит.

Идеи, что могло случиться с Томом, и где его искать, у Милы отсутствовали. Поэтому она решила поиграть в «демократию»: выслушать соображения подчинённых и использовать их в своём приказе.

– Эфман, что думаешь о сложившейся ситуации? Где по-твоему лучше начать поиск?

–––––––––––––––––––––––––

«Выслушай приказ и сделай так, как думаешь сам», – принцип, которому всегда следовал Рей.

Один прерванный поиск – это не то, что могло свалить его с ног.

Поисковики никогда не ошибаются. Пути магии поиска могут быть туманными, опасными, бесконечными, но никогда ошибочными. Если Поиск показал, что Том изменился, значит, он изменился, что бы это ни означало.

Разумеется, Макс мог отправиться спать. Жажда поиска на сегодня удовлетворена, и он мог с удовольствием пробездельничать весь день и всю ночь. Но профессиональное любопытство толкало его узнать, что же на самом деле случилось с Томом? Как поиск мог дать такой результат для парня, которого видели всего пару часов назад?

Можно было инициировать новый поиск. Более осторожно. Например, сделать целью пуговицы или ботинки пропавшего ученика. Но это тоже было рискованно, да и лень. Поэтому Макс просто отправился вслед за учёными, держась на некотором отдалении, достаточном, чтобы заигравшиеся с секретностью ботаники его не обнаружили. Не исключено, что эта парочка влипнет в те же неприятности, что и их зашоренный паттернами ученичок.

Макс сорвал с дерева яблоко и с хрустом впился зубами в сочную мякоть. В отдалении две фигуры шагали по изумрудной травке и, судя по жестам, вели научный диспут. Учёные такие учёные. Со стороны дороги к ним наперерез торопился полный невысокий мужчина. Макс видел его утром, кажется, местный мэр. Рею было недосуг запоминать его имя. Ели? Пили? Спали? Как-то так.

Мужчина размахивал левой рукой, в правой он тащил огромный венок из цветов, травы и белёсых, тонких грибов.

– Постойте! Подождите!

Лили Пили догнал учёных и остановился. Запыхавшийся и неизменно жизнерадостный.

– Мы же не сделали то, зачем приходили! Не вручили, так сказать, «ключ от ячейки» уважаемым гостям, – мэр с гордостью указал на венок, который притащил с собой. – Мы очень рады дорогим гостям и надеемся на дальнейшее сотрудничество с Фондом, – затараторил мэр, как бы боясь, что его перебьют.

Затем он задержался на пол секунды, раздумывая, кому из двух учёных вручить «ключ», решил, что Мойра всё же главнее и водрузил венок ей на шею. «Ключ» был большим, пушистым и спереди закрывал тёмный, не по размеру пиджак девушки почти полностью.

Казалось, что ничего не могло нарушить спокойствие Эфман. Девушка даже задремать успела, лёжа в горячей воде, но её законопослушный отдых был нарушен самой неприятной для наёмницы персоной. Сначала был стук в дверь, а уже после разрешения войти Нейта увидела в дверном проёме рыжеголовую стерву.

— О, кого я вижу! Какого хера припёрлась?!

Услышав новость о пропаже одного из научных сотрудников и то, что собирается поисковая группа, Нейта логично спросила, где поисковик и какого хрена он не отрабатывает свои деньги. Тут учёная пояснила всю серьёзность ситуации и тяжело вздохнув, Эфман приняла самое логическое решение.

— Ясно. Дай мне десять минут.

Собралась девушка за отведённое ей же время, после чего, спустилась вниз. Вместе собрались все главные учёные и командир, странно что без братца. Видимо, Эфман многое пропустила.

— Итак, у кого какие идеи?

Выслушав рыжего еретика до конца, Нейта лишь пожала плечами. План не без изъянов, но хоть какой-то.

— Ага. Удачи в вашей миссии, умники! — помахав рукой учёным, девушка пошла в след за Рей, чувствуя что дальнейшие пять (если не больше) часов будут невообразимо скучными.

— Эй, Мил. А эта рыжая стерва что, женщина? — уточнила Эфман, услышав что командир обращалась к ученой как "госпожа". Услышав утвердительный ответ, наёмница изрядно удивилась, — А грудь где? Если её нет, то как мне понять наверняка, а?

***

В задании было уточнение: не привлекать лишнего внимания. По этой причине, Эфман не взяла с собой боевую косу, ограничившись двумя кинжалами. Она и так была самой приметной из всей экспедиции благодаря своей внешности, а её ритуальное оружие лишь больше привлекало внимание. Боевую эффективность это никак не снизит.  

— Думаю, ситуация пахнет хуем. Потеря хоть и одного члена экспедиции уже неприятно, да и ещё в такой, в которой не предполагалось никаких потерь! Вообще, если бы не слова твоего братца, то я бы подумала, что малец просто спотыкнулся и упал в какой-нибудь овраг, где и сдох. Но его уточнения про "он больше не он" меня настораживает. И у меня навязывается два варианта: либо это воздействие этой ячейки, либо дело рук местных. А может и всё вместе. Уж очень я этим улыбакам не доверяю. — ответила Эфман на вопрос своей спутницы. На второй вопрос она не спешила отвечать. Остановилась по дороге и села прямо на землю, на свежую траву.

— Где бы я начинала поиски? Искать в чистом поле такое себе занятие, неизвестно ещё как далеко он ушел от таверны. Если бы ведьма хоть что-то рассказал о том куда его послала, то может быть, у нас был ориентир, а так... Я вообще без понятия куда он мог деться!

Эфман ещё некоторое время сидела на земле, раздумывая как ей лучше поступить. Без приблизительного ориентира вся эта поисковая миссия будет нудной и долгой. Нужно выйти хоть на какой-нибудь след. И у наёмницы был вариант как облегчить эту задачу, но для этого нужна была помощь Милы.

— Дай мне свою руку. — попросила девушка, поднявшись с земли, — Возможно это единственный способ как нам, воителям, выйти на его след.

Взяв руку Милы покрепче, Нейта быстрым движением воткнула в её ладонь один из своих кинжалов. Любые попытки помешать ритуалу тут же пресекались Эфман, которая не церемонилась с командиром боевиков и не стеснялась применять физическую силу.

— Великий, укажи мне путь к Тому, пусть кровь этой безбожницы будет платой за это непростительную просьбу.

По началу, всё было как всегда: кровь капала с раны на землю, но не долетала, испаряясь по пути. Однако позже, алая жидкость изменила свою траекторию, магическим образом поднимаясь в воздух, будто бы указывая фанатичке нужное направление в сторону далёкой деревни.

— Спасибо, Великий.

После завершения ритуала, Эфман вынула кинжал из руки Милы и убрала его в ножны. Покопавшись в своей поясной сумке, девушка протянула напарнице бинты для перевязки раны и немного антисептика.

— Судя по всему искать нужно в том направлении. Поспрашиваем местных, вдруг кто-то видел куда ушел этот засранец. Может как раз и найдём его в той деревне.

— Это место усыпляет бдительность...
Тёплый ветер, мягко коснувшийся гранатового цвета охапки кудрей, нагреваемых, светящихся в солнечных лучах, обласкал ими щёки и шею девушки, пряча последние слова, сдувая их не только с губ. С мыслей.
Пока Адалвальф нёс откровенную околесицу, учёная потянулась за лентой для волос в карман — они ей мешались. Свободно затянула гриву в хвост, откидывая волосы назад и лукаво улыбнулась своему напарнику, слушая его внимательно, но относясь к его словам с иронией, недоумением.
Каждому слову хотелось возразить, но перебивать мужчину она совершенно не жаждала. Это было грубо, а Менгеле был настоящим джентльменом. По крайней мере Мойра таковым его считала. И пусть сейчас он нёс ярчайший бред, его надо было выслушать. Не без ухмылочки, конечно. Но выслушать.
— Случайности не были темой нашего разговора, Адалвальф. Я говорю лишь о том, что на это стоит обратить внимание. — последние три слова она произнесла с жёстким нажимом в голосе, сдвинув брови к переносице, обхватив свои плечи руками в жесте защиты. Затем улыбнулась, сдувая упавшую на глаза прядь чёлки со лба. — Извините, мой друг, если мои слова звучали грубо. Мне не нравится, когда мне делают беспочвенные замечания. Будьте внимательны с тем, что вы говорите. И кому вы говорите. — последним предложением она подчеркнула свой статус, выделив его как нечто особенное. Голос от чего-то задрожал.
Слова об оборудовании не вызвали у Джерри ничего, кроме зевка. Она не разбиралась в приборах и ей не было стыдно этого признавать. Всё-таки она узкопрофильный специалист, а от разговоров о технике у неё болит голова. Как и от самого контакта с электронщиной.
— Прошу, избавьте меня от упоминаний тем в которых я не разбираюсь! Делайте так, как считаете нужным в отношении техники. Я целиком и полностью вам доверяю.
Извинения учёного были приняты и девушка дружелюбно, хоть и с напрягом, похлопала его по плечу, как бы говоря, что всё в порядке и каждый может ошибиться.
— Всё в порядке. Опыт это дело наживное, не переживайте! Если хотите — я помогу вам освоиться. — она протянула ему руку в знак примирения и искреннего желания помочь, ослепительно улыбаясь. Добавила более серьёзным тоном — Что же касается моих предложений... Весьма скудно, но... — она заговорщически оглянулась по сторонам и продолжила — это идеальный момент, чтобы поспрашивать местных и про легенду. Раз уж мы должны хранить эту тайну вдвоём, то будьте добры понять, что нам мало когда представится шанс быть достаточно незаметными, чтобы... — она осеклась. Ленивая, плавная жестикуляция, которая переходила в более жёсткие и резкие«мазки», так, будто художник писал очень экспрессивную картину, выдавала в ней эмоции, а сбивчивый разговор смущал даже её саму. Она боялась перескочить на беседу о Томе и снова занервничать. Заламывает руки в бессилии. Воздух весь выходит из лёгких. Шуршит, засунув руки в карманы.
— Хотите конфетку? — она достаёт из кармана конфету в яркой обёртке и протягивает её учёному.
Теперь у неё есть время, чтобы успокоится.
Втягивает через зубы воздух, начинает спокойно дышать, унимая дрожь в руках.
— Я имею в виду, что нам стоит воспользоваться шансом, который нам выпадает. Понимаете, Адавальф? Ни Эфман, ни семья Рей, ни кто-либо ещё не должен знать об основной цели визита. Давайте проведём распрос.
Сомнение в словах мужчины она смахнула рукой, как назойливую муху, перебивая мужчину.
— Распрос — намёточный план. Но для начала — самое то. Вам есть что предложить? Нет? Отлично, тогда сделаем так, как я скажу. И, пожалуйста, не называйте меня госпожой! Просто Джерри, идёт?
По спине пробежал холодок от ответа Менгеле.
— Вам бы стоило хоть иногда закрывать справочник«как правильно жить». А то и жизнь ведь пропустите. Адавальф, — она сделала акцент на имени — будьте любезны... Джерри. Мне, право, некомфортно. — и в подтверждении своих слов она поёжилась, будто от холода, хотя того не было и в помине.
Вторая часть слов мужчины потерялась где-то в её сознании, а затем и вовсе выветрилась, когда их окликнули.
Лили Пили, с венком цветов больше него самого приближался к учёным, размахивая рукой. Недоумённо переглянувшись с Менгеле Мойра сделала пару шагов навстречу маленькому человечку. Точнее она его таким видела издалека.
Маленький человечек вырос прямо на её глазах, и запыхавшись оттараторил речь про ключ.
Конечно, весьма странные тут были ключи, но ладно, Джерри с достоинством его приняла.
— Спасибо за оказанную мне честь, господин мэр. Надеюсь этот ключ открывает все двери в ЛуМанчкСтрата?
Лили Пили в ответ приторно улыбнулся, кивая головой в знак согласия и добавляя.
— Вас будут рады видеть в любом доме нашей ячейки. Мы очень ценим гостеприимство.
— А я ценю то, что вы гостеприимство цените, мистер Пили. Вы любите историю? — и пока мужчина не ответил она быстро добавила, улыбаясь так же приторно — Я вот очень люблю! Знаете, за пределами ячейки ходят легенды о ЛуМанчкСтрате. Как вы сказали? Благословение? Да-да, именно так! Благословение ЛуМанчкСтрата! Почему у ячейки именно такое название? Я слышала, что это в честь мага. Но люди любят перевирать события. И если в одной ячейке, например, прошёл праздник, то в газете другой могут опубликовать статью о резне. Ох уж эти журналюги! — она осеклась — Так вот... Хотелось бы услышать всё из первых уст... Расскажете? — она воодушевлённо прижала руки к груди, так, будто для неё это интерес всей жизни и ещё слащавее растянула губы в улыбке. Так, что на щеках появились ямочки.
Лили Пили был хоть и очевидно старше Мойры вызывал в ней совершенно смешную материнскую позицию. Какой-то неловкий он совсем, вечно глупо улыбающийся. Наивный. С такими легко найти общий язык и подцепить нужную информацию. В общем и целом, она решила развести этого взрослого ребёнка на разговор на нужную ей тему.
Сминая ожерелье из цветов на своей шее в руках от нетерпения, она уставилась на Пили. Пили уставился на неё и казалось, что приподнятые уголки его губ дрогнули.
— Конечно! Это очень увлекательная история — и Пили затароторил, боясь остановиться или что-то забыть. — ЛуМанчкСтрата был великолепным магом, который принёс мир и покой на нашу землю. Ячейка не всегда была такой процветающей и он, сильнейший из магов, мудрейший из всех в ячейке и добрейший во всем мире принёс себя в жертву. Это было очень сильное заклинание и оно работало только жертвенностью... Вы не осудите его, госпожа учёная, ваш профиль, насколько я знаю — религия, а там это основа...
«Вздор!» — крикнула она в мыслях, незаметно сжав руки в кулаки.
— Так что там насчёт жертвы? — переспросила Мойра.
— Ах, да! Он принёс себя в жертву и наши земли наполнились миром, гармонией, любовью. Поэтому Благословение. Поэтому ЛуМанчкСтрата. — она воодушевлённо похлопал в ладоши. Весь рассказ он то и дело закатывал глаза, смотря то вправо, то влево, будто вспоминая. Но Джерри понимала, что он что-то хочет скрыть. Не договорить. Возможно, что эта версия лишь одна ИЗ, но не единственная?
— Что-то я заболтался! Меня ждут дела! До встречи, господа!
— Спасибо, мистер Пили. До встречи — улыбчиво ответила Джерри, так ничего и не добавив.
Как только мэр удалился, а учёные прошли пару десятков шагов девушка спросила.
— Ну, что думаешь насчёт его слов?
Она повертела в руках тяжёлый венок.
— Он что-то умалчивает...
Травы и цветы венка благоухали приятным, дурманящим ароматом и девушка с удовольствием его вдыхала, перебирая травы и цветы пальцами, гладя нежные лепестки кончиками, вытягивая травинки, рассматривая их на свету.
Она могла вот так вот запросто провалиться в какое-нибудь созерцательное действо, наслаждаясь красотой.
Сейчас она делала то же самое, пока не...
— ЗМЕЯ! — крик, громкий и пронзительный, оглушил Менгеле и всё вокруг. Схватившись за венок она тут же скинула его с себя в траву, отходя на пару шагов, всматриваясь в зелень.
Дело в том, что пока она проглаживала венок, то почувствовала что-то узкое, округлое и немного склизкое на пальцах.
— Мне в венок заползла змея!
Зайдя за спину Менгеле, она едва слышимо произнесла.
— Адалвальф... Пожалуйста... Посмотрите что там...

Во время разговора Адалвальф не лез. Не видел в этом смысла. А зачем? Теребил конфетку в кармане есть которую не хотелось, но и отказаться от нее он не решился. Однако Адольф был ученым во всем в том числе и в разговорах. Это не касалось его собственных разговоров, ибо сложно быть наблюдателем будучи участником, но когда таки можно было посмотреть за разговором со стороны и не думать над тем что говорить самому можно Менгеле мог увидеть больше. Что же увидел в разговоре между госпожой Мойрой и мэром Лили Пили?

В целом ничего необычного. Кроме липкого мерзкого чувства, когда вляпался во что-то. Притом не ногами и уже даже не руками. Будто ты туда прямо-таки лицом окунулся и от мурашек омерзения кожный покров рвется на части от напряжения. Волосы же так зашевелились что водят хороводы даже в тех местах о которых в приличном обществе не говорят. А Адалвальф был человеком приличным так что даже в мыслях держал выражения под контролем. Было что-то еще. Что-то менее явное. И так не особо явное омерзение маскировало за собой еще одно чувство. Чувство страха. Что-то странно пугало в неестественно добродушном мере.

—Думаю, что мэр странный. — Все что смог выдать молодой ученый в ответ на вопрос о словах мэра. Возможно когда-нибудь он поймет, что благодаря своей проницательности он такой же прибор, как и те что они взяли в экспедицию. Что вполне может встать со всеми теми гео-, метио- и маночувствительными приборами. А может и никогда. Но прямо сейчас он не хотел доверять себе в вопросе оценки этого человека. Правда при этом глубоко внутри него, внутри его подсознания билось беспомощно билось чувство того что с этим человеком он дел иметь не хочет больше никогда. И хоть это не отразилось в его речи, но явилось на его лице.

А с тем что мэр что-то не договаривает выразил молчаливое согласие.

Интереснее было то что Мойра вскликнула как резанная после того как порылась в венке о змее. Интересно было тем что при стороннем наблюдении змеи там и в помине не было. Теоретически Адалвальф знал, что делать со змеями. Практически же… Учёный не имеет права на страх. А неизвестность — значит лишь то что надо узнать, что за ее завесой. Он взял палку и отодвинув Мойру от отброшенного ею венка. Задвинув ее за себя стал с исследовательской искрой искать что же там такое. Потихоньку палкой раздвигая листья растений он увидел гриб с длиннющей ножкой. Что его удивило намного сильнее какой то там змеи.

– Эй, Мил. А эта рыжая стерва что, женщина? – Эф огорошила Рей вопросом, не успев отойти от учёных на приличествующее для подобных тем расстояние.

Миле оставалось только кивнуть. На взгляд девушки, Мойра хоть и была шибанутой на всю голову чудачкой, как большинство учёных, но на парня уж точно не походила. Очевидно, в родном мире Эфман наблюдались ярко выраженные проблемы с мужиками.

– А грудь где? Если её нет, то как мне понять наверняка, а? – не унималась Нейта, сама смахивающая на не успевшую развиться девушку-подростка.

– За яйца пощупать, – хохотнула Мила тоном человека, уверенного в своей внешности.



– Думаю, ситуация пахнет хуем, – вещала Эфман и Мила в общих чертах была с ней согласна. Они обошли «Весёлую таверну» по периметру, но мест, куда бы мог запропаститься Том, в округе не обнаружилось.

«Не привлекать внимание» – смешно. Да их экспедиция в этой ячейке бросается всем в глаза так же, как банда клоунов в женском монастыре! Последняя собака и та узнаёт в них эмиссаров Фонда. И, словно подтверждая мысли девушки, к ним, дружелюбно виляя обрубком хвоста, подбежал питбуль. «Даже собаки здесь не брешут, а идиотски улыбаются», – устало подумала девушка и погладила пса.

Эф продолжала рассуждать о потерях, странностях ячейки и значении слов Макса.

– Ну почему же не предполагалось? – нехотя возразила Мила. – У Фонда есть нормы потерь личного состава. Для нашего класса сложности экспедиции, кажется, нормой считается потеря двух и менее разумных, – девушка вежливо умолчала, что обычно «потерями» становятся наёмники из Гильдии.

Неожиданно Эфман остановилась и уселась, где стояла, прямо на траву. Наёмница сетовала на бесполезность поисков в чистом поле, без информации о том, куда и с каким поручением отправлен Том. Мила была абсолютно согласна с напарницей, потому, размышляя, уселась рядом. Солнышко припекало, пели птицы, запах трав стал более тягучим, дневным. Хотелось распростаться в тени и подремать, а не идти туда, не зная куда, и искать то, не зная что.

– Дай мне свою руку, – сказала Эфман.

– Зачем? – удивилась Мила, машинально протягивая её спутнице.

Никакого подвоха девушка не ожидала. А зря. Та резко выхватила нож и полоснула по ладони.

– Ты что, с ума сошла? – зашипела Мила разъярённой кошкой, мгновенно разрывая дистанцию и выхватывая клинки.

Эфман в этот момент совершала странные движения, похожие на ритуал, удерживала кого-то невидимого и бормотала что-то невнятное.

– Ты… – Мила осеклась. Кровь, капающая с её ладони, не долетала до земли, а таяла по дороге вниз. Внезапно, будто подхваченные сильным порывом ветра, рубиновые капли изменили траекторию, взметнулись вверх и в сторону, устремились туда, где на пригорке виднелись радостно-зелёные крыши деревни. Мила ошарашенно уставилась вслед взбесившейся жидкости.

Безумства Эфман прекратила так же внезапно, как и начала:
– Судя по всему искать нужно в том направлении, – наёмница деловито указала в сторону, куда улетели капли. – Поспрашиваем местных, вдруг кто-то видел, куда ушел этот засранец. Может, как раз и найдём его в той деревне, – голос Эфман опять звучал спокойно, и на ненормальную она больше не походила: привычно размеренно вытирала нож и заботливо предлагала Миле бинты.

– Не надо, – фыркнула девушка, глядя на неглубокий порез и зажимая его пальцем. – Зачем набросилась? Нормально что ли попросить не могла?

– В деревню? – Мила с сомнением посмотрела в указанном направлении. – Ты ж видела этих малахольных. От них толку... – и тут девушку осенило. – Слушай! А ты права! Я знаю, где они нам всё расскажут.

И, охваченная новой идеей, Мила целеустремлённо зашагала по направлению к белым дымкам, жизнерадостно вьющимся из деревенских труб.

– Не смей там ни в кого ножиками тыкать! – поучала Мила на правах командира, пока девушки приближались к жизнерадостным, но не слишком аккуратным строениям. – И улыбайся, будь дружелюбнее. Помни, мухи слетаются на мёд, а не на уксус.

Искомое Милой место нашлось достаточно быстро: отдельно стоящая хибара характерного вида с названием «Весёлый трактир». Ещё раз напомнив Эфман о необходимости дружелюбия, Мила зашла в зал и с обольстительной улыбкой обратилась к хозяину заведения:

– Бутылку гоховки мне и моей подруге. Закуску из морепродуктов.

–––––––––––––––––––––––––

Отличные яблоки в этой ячейке. Сочные, хрустящие, ароматные. Макс съел одно и сорвал второе.

Втер трепал гранатовые кудри Мойры, с хвостом она была ещё более очаровательна. Выражение лица постоянно менялось, как перемежающиеся ветром пряди. Улыбалась. Мило, но иронично. Хмурилась. Опять улыбалась. Плавная, неторопливая жестикуляция то и дело срывалась в резкие чёрточки и точки. Девушка нервничала.

Макс был достаточно далеко, чтобы не слышать слов Лили Пили, но искренне удивился бы, узнав, что мэру захолустной ячейки известен профиль научных трудов учёной. Тех трудов, о которых никто, ниже уровня У3 знать не может.

Беседа с мэром окончилась, а учёные не выглядели воодушевлёнными и с криками «Мы поняли, куда делся Том» никуда не бежали.

– Змея! – внезапно завизжала девушка.

Рефлексы сработали быстрее, чем Макс успел о чём-либо подумать. Через несколько секунд он уже стоял рядом с учёными. С обнажённым мечом и сузившимися от адреналина глазами.

Как раз в этот момент Менгле ткнул палкой в венок и явил свету… гриб. Всего лишь гриб! Но отступать было поздно. Макс поднял правую бровь, что, до некоторой степени, можно было считать улыбкой, и протянул то, что всё это время сжимал в левой руке:

– Яблоко не хотите? В этой ячейке отличные яблоки.

— Я и попросила нормально. — пожав плечами сказала Эфман, наблюдая, как кровь Рей на лезвии клинка будто бы всасывалась внутрь красно-чёрного металла. Ей теперь не было нужды чистить своё оружие, любая пролитая ею кровь попадала прямиком к Великому, — Вот теперь хер вы у меня вежливости дождётесь, раз не умеете ценить эти редкие моменты!

Нейта ожидала дальнейших действий командира и его решений. То что она всё-таки пошла по дороге, что им указал Великий, не удивительно. Удивительно с каким энтузиазмом она туда пошла, хотя изначально относилась к этому скептически.

— Эй, меня то подожди!

Девушки начали идти по тропинке и приближаться к небольшой деревушке. Чем ближе они к ней приближались, тем сильнее искусственные органы чувств Нейты ощущали что-то непонятное в воздухе. Ещё как только они вошли в ячейку эти чувства не покидали религиозную фанатичку, однако вблизи населённых пунктов эти чувства лишь усиливались.

— Знаю, знаю, вы заебали мне об этом говорить! Я не дура тупая, прекрасно понимаю свою задачу и за что я деньги получаю! — возмутилась девушка, однако чувства агрессии на мгновение испарились, после того как Эфман непроизвольно чихнула, закрывшись руками — Блядь... Не бойся, если не спровоцируют, не пырну!

С трудом натянув улыбку на лицо, Эфман вошла вслед за Милой в какой-то трактир, где командир заказала выпивку и закуску в виде морепродуктов.

— Море... продуктов?.. Что это?

Не удивительно, что наёмница не знала что это. Её родной мир представлял собой полуразрушенный войнами и радиацией мир, пустоши, все моря либо высохли, либо были засорены. Про слово "море" она узнала только в восемнадцать из рассказов одного Даэриана. От него же она узнала, что знаменитые Свистящие Осьминоги Пустошей являются мутировавшими потомками Осьминогов Обыкновенных, что заселяли моря в довоенные времена. Мясо их родичей довольно вкусное и питательное. Посмотрим что могут предложить в этом мире.

— И какой у тебя план? — поинтересовалась Эфман, убедившись, что никто их не подслушивает, — Навряд ли ты захотела просто побухать здесь...

Ещё один чих.

— Чёрт, да что же это такое?!

И ещё один.

— Что б тебя!..

Ожидая заказ, Эфман старалась провести время с пользой, так что её внимание было зациклено на двух вещах: на сидячей рядом спутнице и других посетителей трактира. Сделав вид, будто чешет за ухом, наёмница настроила слуховые импланты так, что бы хорошо слышать каждый шум в помещении.

— Какие к нам симпатичные барышни пожаловали. — говорил один из гуляк.

— А они случаем не из той группы, что остановилась в "Весёлой таверне"? — спросил его сосед.

— Один уже заходил к нам. Интересно, что им нужно?

Можно было бы послушать ещё немного, но множество шумов мешали Эфман сосредоточиться на чём-то конкретном. Разговоры посетителей, шум готовки на кухне а ещё множественные скрипы на втором этаже, так что девушка решила пока отложить это дело и перевести своё внимание на выпивку. Им как раз уже принесли бутылку гоховки и закуску в виде сушеных кальмаров, так что Нейта без раздумий налила себе стакан и сделала глоток.

— Спаси-и-ибо! — нежно протянула Мойра, покачав головой из стороны в сторону в блаженном жесте, улыбаясь и тут же выхватила из рук Макса сочное красное яблоко, незамедлительно вцепившись в мякоть зубами и...
Застыла, не отнимая яблока ото рта. Начала переводить взгляд с Рея на Менгеле, с Менгеле на Рэя.
Подняла указательный палец в жесте «молчать» и откусила кусочек плода. Прожевала. Снова укусила и так три раза в священном молчании.
Она в этот момент явно наслаждалась вкусом, смакуя каждый укус, не торопясь, не спеша и  по лицу не было видно ни морщинки мыслей, ни рубца раздражения. Умиротворённое молчание, прерываемое лишь хрустом яблока.
— Небо голубое, трава зелёная, яблоко бесподобного вкуса... — вдохновенно начала она, будто декламируя стихи, проводя руками в воздухе так, что казалась сейчас от их следов засияет радуга — А ты такой бессовестный, что решил вместо отдыха гулять и собирать яблоки. Какое совпадение, что рядом со мной и Адалвальфом. — продолжила она со всё той же улыбкой и игривостью в голосе.
Однако выглядело и звучало это всё намного угрожающей, чем если бы она закатила бы здесь сцену разгрома своего подчинённого.
Она обошла Рея сзади, положив свою руку ему на плечо и даже спиной можно было почувствовать как она улыбалась. Нехорошей, нервной улыбкой.
Он чувствует её дыхание на своей шее?
Пришлось даже встать на носочки, чтобы он раслышал её шёпот.
— Как самочувствие, Максиммильян? — его имя она специально произнесла медленно, едва ли не по буквам. Возможно в её голосе можно было раслышать нотки «Я убью тебя во сне»... Неискренная спокойность и напускная доброта, а за ней холод и раздражение. Страх. Безмолвный, притаившийся в глубинах сознания страх, который она пыталась задавить всем своим хрупким существом.
Она отошла от мужчины, оттягивая рукава пиджака. Вздохнула.
Села в траву, скрестила ноги и закрыла глаза. Раздался хруст. Девушка доедала яблоко. Веера из густых бабочек-ресниц то и дело дрожали. Она не говорила ни слова и всё её существо посылало сигналы о том, что никто тоже не может сейчас прерывать тишины.

Душа в эфире.
Она плывёт и течение настолько сильное, что её водоворотом уносит в глубины сознания.
Под.
Подхватывает что-то со дна железным крюком и тянет наружу.
Всплеск и они на поверхности. В колодец светит Луна.
В руках?
Что?
Не меньше, чем Вселенная.

Открыла глаза. Улыбка коснулась губ. На удивлённые взгляды и недоумение она не обращала никакого внимания.
Поднялась на ноги, отряхивая грубую ткань штанов.
— Макс, скажи, ты можешь попробовать отследить Тома по его вещи? Даже если она долгое время находилась у меня? — она протянула парню огрызок от яблока.
— Упс! Не то! — он тут же полетел через её плечо в траву.
Отвернувшись от мужчин она начала растёгивать пиджак, роясь во внутренних карманах.
Нашла!
Застегнув тщательно одежду на все пуговки она повернулась и протянула поисковику порванный, состоящий из пяти узких ремешков браслет с деревянными бусами, нанизаными на ремешки. На каждой — непонятные никому кроме Мойры символы.
— Не спрашивайте даже... — пресекла она возможные вопросы. Действительно, откуда у неё браслет Тома?
— Адалвальф, можешь... Можете... — было хотела исправится она, а затем с нажимом все-таки протянула так, как считала верным — можешь взять гриб? Уж очень странно то, что его вплели в цветы. Ещё страннее то, что я никогда не видела таких. Держи только подальше от меня. Омерзительное нечто!

По дороге — а Макс выводил их к одному из населённых пунктов — Мойра раза три спросила поисковика о его состоянии. Даже не смотря на неприятную историю с их внезапной встречей она волновалась как бы ещё один сотрудник, а особенно такой ценный, не «потерялся».
План же на распрос местных жителей пришлось отложить. Как же делать всё в тайне, когда вокруг вьётся так много лишних фондовцев?
Переместила взгляд на своего коллегу-учёного, пытаясь отследить его мнение на этот счёт на его лице. Интересно, о чём он думает?
Смотрела она на него до неприличия долго, что не осталось без внимания самого Менгеле.
— Тебе очень идут очки, Адалвальф! — сквозь смущённый смех протянула Джерри, отводя взгляд, чуть оттягивая копну волос из-за ленты, чтобы закрыть алеющие щёки.
Процессия из учёных и поисковика прошлась мимо трактира с вывеской, на которой ядрённым жёлтым цветом было выведено «Весёлый трактир» и завернула за угол.
Совсем маленькая, но до тошноты ухоженная, чистая площадь встретила фондовцев. Воздух здесь казался ещё слаще, даже приторнее.  
— Смотри-ка... — девушка села у одного из домов на корточки, указывая на россыпь грибов с тонкой ножкой.
По коже пробежали мурашки, невольно девушка поморщилась.  
— Мне совсем это не нравится, друзья...
Пройдя чуть дальше они нашли ещё пару рассадников этих самых грибов.
А Тома всё никак не удавалось найти.

— Я больше не могу... Я умру от разрыва сердца, я больше не хочу искать его... Надежда покидает меня... Тошнит от этого воздуха, а все мысли просто уходят из головы... — в своей манере начала жаловаться Мойра —  А ещё я хочу есть...

Вдруг к нам выпрыгнул тот поисковик. Кажется, его Максом звали? Дуболом и вообще не самый удобный для них сопровождающий которого стоит держать в стороне до появления необходимости в нем. Но вот он тут. Вообще сказать стоит и то что он помеха лично Адалвальфу. Но фактически для него все тут помехи. Чем меньше останется от экспедиции, тем лучше для Адольфа, если он все сделает правильно и доживет, разумеется. Чем меньше выживет, тем больше заслуг присудят ему. Так он думал своей более жесткой, черствой стороной. Но эта иррациональная жадность ему не к чему. Никогда не поздно идти по головам, но не тогда, когда требуется терпение. Иначе в решительный момент терпения может и не хватить.

Но все же с Максом надо что-то делать. Взять на себя ответственность и раскрыть часть задачи для того что бы эффективнее справиться с задачей? Тогда возможно из единицы в данный момент не самой удобной он может стать самым полезным инструментом и возможно даже не только лишь на эту экспедицию. Можно так же промолчать. Но молчание — это фактически, в данной ситуации, перекладывание ответственности на госпожу Мойру. А по-честному так то тот, на ком ответственность тот и получает награду за успех. Можно конечно сработать более пассивно и ждать более подходящего случая, но зуд по месту которое должно принадлежать доктору Менгеле словно белый шум забивал мысли и мешал рассуждать. Мешал ослаблять хватку независимо от всего. Можно так же сыграть менее честно, но бесчестие может заложить непрочную основу его будущему положению. Помеха такого рода недопустима.

Но стоит действовать сейчас? Нет лучше чуть понаблюдать. Так он поймет, что стоит сказать. Главное, чтобы не было слишком поздно.

В конечном итоге он просто хмыкнул, пожал плечами и кивнул в довешении Максу выражая благодарность.

На просьбу коллеги взять гриб он лишь чуть скривил лицо и достал мешок для взятия образцов из плотного материала в который и положил гриб внутрь. Разумеется, делал он это не руками, а подцепив палкой. Конечно Адалфальф довольно любознателен, но трогать непонятные подозрительные грибы его не тянуло.

Дальнейшая дорога была без особых происшествий. Ведший их Макс шел впереди за ним Мойра и Менгеле. Внимание своей коллеги он заметил давно, но не мог понять с чем это связанно. И ему пришлось посмотреть в ответ, что бы взглядом спросить в чем дело.

—Тебе очень идут очки, Адалвальф! — Сказала она. Но для чего она это сказала? Точнее, что этим она хотела сказать? Может это намек? Но на что? В очках прозрачные стекла. Может это намек на то что быть более прозрачным с Максом?

Решив, что ошибочно интерпретировал сказанное и можно уточнить позже действия Адольф воспользовался высказанными жалобами Мойры.

—Предлагаю для начала найти остальных и предупредить. То, что нас может там ждать должно быть опасным. Не стоит лезть на рожон. — Адалвальф поправил очки и серьезно посмотрел на ученую. — Одного члена группы мы уже потеряли.

Тем временем на улице погода лучше не становилась. В далеке гремел гром, а порывистый ветер нес на себе тяжесть черных облаков.

Же-е-енщины. Говорят одно, делают другое, ждут от тебя третьего, а потом удивляются, почему мужчины их не понимают.

Макс наблюдал фейерверк в исполнении учёной. Она радостно щебетала, с наслаждением ела яблоко и, вероятно, была недовольна действиями Макса. О последнем мужчине говорила логика, а не органы чувств. Осязание, зрение и слух сообщали, что красивая женщина положила руку на его плечо и тихо шепчет на ухо, щекоча дыханием шею чуть выше воротника куртки.

Же-е-енщины. То смеются, то плачут, то пытаются командовать. Милка такая же.

Макс наблюдал, как учёная перешла от фейерверка к печали. На бордюр уселась, рукава тянет. Она что, сейчас заплачет?! Макс неловко отвёл глаза. Но учёная не расплакалась, а принялась командовать.

Же-е-енщины. Как сложно понять, чего они от тебя хотят.

Учёная извлекла из-за пазухи браслет Тома. Зачем? Как Макс должен его использовать? Мойра не могла не знать, что поисковики – не служебные собаки, которые выслеживают людей по оставленному ими запаху. Поисковики ищут предметы, путь, ответы на вопросы. У Тома осталась часть этого браслета? Есть второй такой же? Макс хотел это уточнить, но Мойра его осекла:

– Не спрашивайте даже...

«Же-е-енщины», – Макс засунул браслет в карман и сосредоточился на ботинках Тома. Он начал искать те ботинки, в которых горе-ученик пересёк утром порог «Весёлой таверны».

Опасный поиск. Если Тома больше нет, то и его ботинки могли перестать существовать. Макс осторожно, будто спускаясь по скользкому склону, начал настраиваться на поиск. Шаг, ещё один. В любой момент готов выскочить обратно, ухватиться за прочную почву реальности. Но ощущение ясное, вполне обыденное, почти такое же, как когда Макс по утрам парные носки у себя в шкафу ищет.

Теперь всё внимание Рея уходило на поиск, поэтому на заботливые вопросы Мойры мужчина отвечал скупо, невпопад, а иногда и вообще не замечал.

Поиск вёл его к ближайшему населённому пункту, мимо таверны к центральной площади – маленькой и ухоженной, под стать самому городку. Макс не обратил внимание на грибные клумбы – они не были связаны с ботинками Тома. Пока его спутники изучали флору он нырнул в проулок между домами, где были выставлены мусорные баки. «Мистер и миссис Лили Пили» – гласила надпись с вензелями на почтовом ящике хозяев дома.

Поисковик ощутил пульсацию, тёплые волны накатывали, цель совсем близка. Макс заглянул в баки… Да! Он коснулся ботинок Тома. Рядом лежали куски изодранной, серой одежды. Хорошо узнавались рукава и штанины ученика. Разрядка. Сладостная разрядка завершения поиска. Ни с чем не сравнимое блаженство.

– Я больше не могу... Я умру от разрыва сердца, я больше не хочу искать его... – стенания Мойры вернули упирающееся сознание Макса к реальности. Учёная тяжело восприняла находку.

Макс смотрел и растеряно мялся. Женская истерика делала его беспомощным.

– Предлагаю для начала найти остальных и предупредить, – неожиданно нашёлся молчавший до сих пор Менгле.

Идея был здравой, да и погода стремительно портилась. Надо возвращаться или, даже, искать укрытие на время непогоды. Макс предложил руку совсем раскисшей Мойре.

–––––––––––––––

«Надо было запретить ей улыбаться», – подумала Мила, глядя на натянутый, как барабан, оскал Эфман.

– И какой у тебя план? – спросила наёмница, понизив голос и стараясь не привлекать внимания окружающих.

– Мой план – поболтать с местными. Фондовцы – такие зануды, – Мила говорила намеренно громко, тоном избалованной девчонки. Кожаный дублет картинно покинул её плечи, обнажая лёгкую блузку с соблазнительным вырезом. Мальчишка с кухни споткнулся, глаза всех посетителей устремились на них с Эфман. Мила осталась довольна эффектом от представления.

Морепродуктами здесь назывались сушеные кальмары и пустошные жуки из пакетиков – универсальная закуска «к пиву», одинаковая во всех ячейках. Иногда Миле казалось, что содержимое этих пакетов не ловят и сушат, а синтезируют из особой массы в монастырях техноохотников.

Гоховка, по традиции Хида, продавалась в запечатанной бутылке. Мила взяла пузатую ёмкость и предприняла демонстративно беспомощную попытку её откупорить. Затем окинула окружающих трогательно соблазнительным взглядом «дама в беде». «Рыцарь» не заставил обнаружиться: один из подвыпивших местных поспешил помочь.

Благосклонная улыбка, игривый смех, «рыцарь» и его приятель перекочевали за стол девушек, непринуждённая беседа, наводящие вопросы. Когда почти вся гоховка маленькими стопочками перетекла в желудки «рыцарей», девушки были в курсе всех местных сплетен.

– Да он так же, как ваш чернявый, тощий за мэром увязался! – громко заявил раскрасневшийся и начавший распускать руки «рыцарь», но тут же осёкся, поняв, что сболтнул лишнего.

— «Вот значит как...» — пронеслось в голове Эфман, пока она наблюдала за актёрской игрой Милы, — «Как по мне, выбить из кого-нибудь информацию было бы быстрее...»

Понимая, что и ей придётся повторять за действиями Рей, Нейта мысленно обматерила своего командира и "добродушной" улыбкой встретила двух ребят, что любезно решили помочь им в открытии бутылки и составить одиноким дамам компанию. Когда им принесли закуску, девушка долгое время смотрела в крохотные глазки сушенного пустошного жука, зажатого между пальцами, будто бы играя с ним в игру "кто кого переглядит". В конце её резко передёрнуло от плохих воспоминаний и она вернула его в пакетик.

— Я пожалуй... Откажусь от закусок...

Эфман решила доверить Миле все переговоры с этими двумя подвыпившими джентльменами, пусть уж она её простит, с манерами у наёмницы было не очень и Рэй должна прекрасно об этом знать. Так, изредко отвечала на вопросы и через силу терпела, когда в ходе разговора парень что сидел рядом "случайно" прикасался к её открытым плечикам, талии и других мест неприкрытых одеждой. Видимо так принято в этой ячейке, нарушать личное пространство.

— Апщхи! — ещё один чих, который вынудил одного из парней поинтересоваться о самочувствии девушки, а заодно, предложить проводить до местного лекаря, — Ох, спасибо, дорогуша, но я в порядке. Простудилась видимо где-то...

Долгое время Эфман терпела, пока наконец план Милы не дал результата и один из джентльменов проболтался о связи пропавшего Тома со здешним мэром. Видимо не зря он ей не понравился. Хоть Нейта и отсутствовала в его разговоре с учёными, она подозревала, что узнав о пропаже своего ученика Рыжуля спросила бы у местных, не видели ли они его. А те и промолчали...

— Знаете, я всё-таки схожу к лекарю. Невозможно уже жить с этими чихами, хе-хе. Нет-нет, провожать не нужно, спасибо, я всё равно скоро приду. Не скучайте без меня!

Покинув таверну, Нейта с облегчением стянула с лица улыбку и направилась в сторону дома мэра. Что она будет делать? Ну, для начала осмотрит дом, а там видно будет, нужно ли вмешаться самостоятельно или же дождаться остальных. Ориентировалась она, спрашивая дорогу у жителей, говоря что мол "он забыл кое-что у нас, вот, хочу вернуть". И спустя время, она наконец-то вышла к нужному месту.

Что бы с удивлением увидеть остальную часть экспедиции.

— О-о-о, кого я вижу! Вы тоже здесь?! Вот это совпадение! — добродушно говорила Эфман, косясь на проходящих мимо жителей деревни. Она не была уверена, нужна ли сейчас эта дебильная игра в "хорошую девочку" или нет, но подстраховаться всё же стоит, — А мы с Милс тут неподалёку остановились, познакомились с такими замечательными людьми!

Подойдя к одному из учёных, девушка крепко обняла его, как будто встретила старого друга. Позже, она чуть понизила голос и обратилась к Максу.

— Судя по всему, вы тоже узнали о связи мэра с пропажей Тома. Лучше нам встретиться в надёжном месте и обсудить это, — после чего, снова натянула улыбку и обратилась уже ко всем, — Пойдёмте в таверну, здесь не подалёку, там как раз Мила нас заждалась! Она угощает!

...

Обратно шли в почти полной тишине. За исключением всхлипов госпожи мойры. То ли ее на сопли неожиданно развезло, то ли осознание потери больно ударило по ней. Ясно не было, но если второе, то вероятно управление экспедицией переходит к доктору Менгеле. Что в некотором роде даже радовало властолюбивую сторону Адольфа.

Но по-хорошему чем быстрее они справятся, тем лучше. Изначально было ясно, что задание не самое простое, но то во что оно превращается может обернуться риском того, что никто обратно не вернется. В планы Адалвальфа не входило оставаться навсегда в этой ячейке в виде трупа. Вероятно, стоит быстрее решать проблему и валить отсюда. Бежать-бежать-бежать.

Даже страх который подступил к мыслям ученого был приторно сладким. И омерзительным. Словно ему на макушку вылили мед перемешанный с протухшим яйцом.

Посмотрев в сторону поисковика Адалвальф уже раздумывал о том сколько ему рассказать и что можно утаить. Смотрел он не долго секунду может две. Но за это время он уже смирился с тем, что придется порядочно открывать рот ради произнесения слов.

Тут на Адалвальфа налетела Нейта. Что несколько его перепугало. От дома старосты далеко они не ушли и первое, о чем он подумал, что эти омерзительно милые люди решили и их к себе затащить. А то что начать решили с Адольфа его пугало еще больше. Правда потом он понял, что голос то знакомый и хотел было возмутиться, но взял себя в руки. Ничего хорошего от его возмущений сейчас не будет так что он послушно позволил отвести себя в сторону. Макс и Мойра отправились с ними следом.

Снова тяжелая гнетущая тишина с тяжелыми объятьями. И неуместное веселье окружающих. Настоящий неподдельный смех и веселые голоса редких прохожих пугал своей неизменностью. Все сплошь и рядом бодры и веселы. Ни единого проявления грусти. Ни ростка печали. И ни следа мысли на лицах. Словно тупое счастливое стадо. Кажется, будто бы если сейчас прямо перед их глазами начнется резня и они единого мускула из улыбки не расслабят. Жуткое чувство.

За него Адольф и цеплялся. Это словно давало ему островок нормальности в этом окружении беспричинной накатывающей радости.

Иррациональность настроения окружающих бросалась в глаза все сильнее и сильнее. Словно армия суицидников перед поездом. Это давало удобрения для всходов урожая вопросов. Вопросов, которые задавать вслух Адольф не пытался. Он ощущал, что находится вне безопасного места, которым он пока считал только их веселую таверну.

Впрочем, если кто и обронил пару слов в пути так это Макс с Мойрой идущие позади. Но их голоса вязли в мыслях Адалвальфа. Мыслях, которые перебивали друг друга и занимали все его внимание. Он и не заметил, как его довели до места назначения.