Барная стойка

Чуткий сон ректора был прерван, когда некая особа уселась за стойку и принялась бренчать по столу. Открыв один глаз, Йонас через призму полупьяного бреда увидел женский силуэт, что так напоминал ему о женщине, которая когда-то была его супругой.
- Линда... - двигаясь медленно, он аккуратно приподнимал своё тело и голову, что давалось ему с трудом. Прошептав про себя имя бывшей супруги, Йонас оценил фигуру, особенно величественный барельеф, что проглядывался невооруженным, даже таким туманным как у ректора.

- Детка, как же я рад тебя видеть! - будучи в полуприсяде, Йонас накренился к рядом сидящей особе и, не смотря на медлительность действий, лихо шлёпнул женщину по заднице, что слегка свисала с краев барного стула. Улыбаясь и смотря в её глаза своим одним открытым и другим полузакрытым глазом, Йонас и не подал виду о том, что только что сделал.

Сидя довольный и радостный, ректор обернулся к бармену и прошептал ему, подведя руку ко рту, чтобы никто не услышал:
- Мужик, ты прикинь, моя красота жена приехала за мной.
После того шлепка бармен резко перестал заниматься наливанием напитка и скорчился в гримасе стыда и неловкости, отдаляясь на пару шагов назад.
- Ты чего это, только глянь на неё! - Йонас протёр глаза, и, взглянув на рядом сидящую даму, приоткрыл рот и издался лишь звуком "ооо".
Обдумывая произошедшее, Йонас ещё раз осмотрел свою похотливую ладонь, что недавно совершила дерзкое преступление, устроила настоящий харассмент. Попытавшись что-то сказать и ерзая на стуле, Йонас потерял равновесие и грохнулся со стула прямо на пол головой вниз.

- Бляха... - не успев сгруппироваться Йонас, словно кукла-манекен для экспериментов в ток-шоу по взрывам и ломанию вещей, грохнулся в забавной позе. Прикрыв голову руками, он посмотрел на девушку таким невозмутимым взглядом, что любой бы подумал о том, что у ректора всё под контролем, что всё было спланировано.
- А, здравствуйте. Меня зовут Йонас, я здешний ректор. Вы не поможете мне встать?

Практически уже ощущая вкус пива пересохшим горлом, Мари вдруг краем глаза заметила, что недвижимое тело рядом вдруг зашевелилось. Даже хуже, оно вдруг открыло рот, из которого тут же понесло резким кисловатым запахом перегара. Девушка инстинктивно чуть отвернулась в сторону, стараясь игнорировать. Вообще, разговоры с пьяными людьми – такое себе удовольствие. Проще игнорить – сами отвяжутся. Авось и этот, если его не трогать, снова тихо-мирно себе уснёт.

Однако, расчёт был неверным. Раздался громкий размашистый шлепок, и Мари вдруг ощутила, как от ягодицы и вверх по спине, аж до самой макушки, пронеслась волна негодования и даже какой-то ярости. Одна бровь нахмурилась, а вторая поползла вверх. Зубы сжались с такой силой, что вполне могли перекусить медный провод с площадью поперечного сечения «х» мм2 и сопротивлением «у» Ом. Мари ощущала, как вырывающаяся злость душит её изнутри, парализуя язык. Она медленно развернулась, крутанувшись на барном стуле, а глаза уставились прямо в пьяную харю незнакомца.

«Мужик, ты прикинь, моя красота жена приехала за мной,» - от подачи локтём в зубы, пьяницу отделяло буквально пол мгновения. И рука уже было непроизвольно сделала замах, но лишь рассекла воздух, едва чиркнув по небритой щетине. Пьяный господин сам спикировал на пол в попытке сделать новый шлепок по уже пострадавшим булочкам физички.

- Ааа зравсте. Мя звт Йооо-ааас, я здшнрее..ктор. Внпмжт мм стать? – пробубнило тело, прикрывая голову руками.

- Ах ты ж свооолочь пьяная! – процедила через зубы Мари, слезая со стула и выпрямляясь в полный рост. Стоя на высоких каблучках и слегка задевая плечом барную стойку, она оказалась едва ли выше, чем в положении сидя.
- Это что это ты себе позволяешь?! – маникюр с силой впился в небольшую кожаную сумочку, а голос становился всё громче с каждым последующим словом. Целая река эмоций полилась прямо на лежащего у ног бухого мужлана. Мари вспомнила вдруг такие яркие эпитеты и словосочетания, что даже господа простые рабочие в углу зала сжались от неловкости. Мат лился из её уст, словно мощное течение, прорвавшее дамбу. Чистым, мощным потоком, сносящим всё на своём пути! А когда слов стало мало, девушка ринулась на жертву, оседлав сверху и нанося удары сумочкой по бесстыжей роже.Точнее по рукам, которыми хоть и вяло, но эффективно закрывался мужчина.

Вдруг откуда-то со спины навалились чужие руки, оттягивающие куда-то вверх и в сторону. Со всех сторон начали активно стекаться зеваки. Кто-то охал, кто-то подбадривал, а кто-то шёпотом предлагал вызвать полицию.

- Не трогайте меня! Эта хуемразь получит по заслугам! Это же харрасмент! Домогательство!! Я мигом отучу его! – вопила девушка, изо всех сил извиваясь и противясь разнимающим мужчинам. Голос переходил в писк, а бёдра с силой вцепились в жертву, используя её как дополнительный груз.

Пьяница больше не закрывался. Осознав, что удары прекратились, он приоткрыл глаза. Свет откуда-то с бара упал ему на лицо и учительница физики вдруг осознала КТО перед ней. Немой ужас моментально отпечатался в её глазах, хватка ослабела, а чужие руки вмиг подняли её вверх, словно подстреленное животное, павшее от укола транквилизатора.

- Ой, ой, ой. Больно бьешь, красавица, - тепло женского тела отступило, когда Йонас почувствовал, что его рукам более ничего не угрожало. Спустив руки к тазу и оперевшись на локти, ректор наблюдал картину занимательную, словно сюжет ренессанса, наблюдая гармонию женских пропорций, что свисали над ним; силами посетителей женщина взмыла во всей красе, а её милое личико в мгновение потеряло весь оскал, сменившись в немом недоумении и отрешенности.

- Вы уж, эт самое, звиняйте. Я, понимаете ли, обзнался... - внимая на даму добрейшим, пропитым наглухо взглядом, Йонас решил почесать затылок одной рукой, однако, вновь утеряв долю равновесия, приложился обоими лопатками к холодному полу.

Сил что-то сделать особо не было. Оставалось лишь лежать и смотреть в потолок, слушая музыку и гул, что так давил на слух. Йонас вновь оперся на один бок и увидел, что бармен посадил даму за барный стул, успокаивая её и неодобрительно посматривая на пьяного дебошира.
- Ну, господин, хватит вам на сегодня! - бармен погримасничал и подошёл к барной стойке, налив стакан холодной воды из бойлера. Ловким рывком руки, словно исполняя барменский финт, он облил ректору заплывшую физиономию.

- Кхе, кхе, ах ты сукин... - кашляя и давясь возникшей из неоткуда водой, Йонас оживился, переместившись от лужи и сев на задницу совсем близко от пострадавшей дамы. Протерев глаза и взъерошив сырые волосы, ректор обернулся и отчетливо рассмотрел женщину ровно такой, какой она и была. Первое, с чего он начал просмотр - бедра, округленные очертания таза, от которых проказник не могу оторвать и взгляда. Переборов себя, он оторвал  свой глаз от лицеприятных образов и встретился взором с сидящей бедняжкой. Её чудной и неуверенный взгляд был принят полусонным, но уже осознанным ректорским. И Йонас вновь улыбнулся ей, понимая, что скорее всего, она заметила мужланский оценивающий взгляд.

- Я спутал вас со своей женой, ну, бывшей женой в общем-то. Хотя и не хотел, чтобы она стала бывшей, но она в итоге ею стала...Ну, вы понимаете, да ведь? - пытаясь рассказать свою грустную историю, Йонас обрисовывал всю картину с помощью кривляний своих рук, смотря при этом в пол. В отражении лужи был слабо виден силуэт её личика, поэтому он любовался им смущенно: то смотря, то отводя глаз.

- Ой, вы кажется сумочку обронили, - на карачках он отважно двинулся к лежащему женскому сокровищу. Взяв его в руки, он героически поднялся, опираясь об рельефные основания барной стойки. Словно альпинист, что покорил вершину, Йонас с улыбкою на лице протянул руку с сумочкой к женщине, - Возьмите, пжалуста. Вы уж больше не роня...

Йонас Тейсиф всегда трезво оценивает свои возможности, тщательно анализируя все возможные исходы. Но в этот злополучный раз Йонас Тейсиф не смог оценить свои возможности.

В проигрывателе завершились все классические композиции; автоматически был включен следующий плейлист с блюзовыми серенадами. Под разящие струны электрогитары, Йонас запинается, когда протягивает руку к учительнеце. Под солирующие клавишные руки Йонаса улетают в пропасть позади дамы, роняя сумку на пол. Под разрывающее вступление духовых инструментов ректор лицом врезается в нечто мягкое, во что-то, в чём хотелось растворится, словно лицом в мягкую подушку, в нежное парящее облачко. Под напирающим весом тела, дама теряет равновесие, и уже трое объектов держали курс на пол: ректор, мордой нырнувший в холмистые выпирающие кружева, учительница, что просто пришла выпить и барный стул, что точно не планировал сегодня целоваться с полом.

Добравшись до барной стойки, Мари неуверенной рукой потянулась к стоявшему перед ней пиву. Глаза не моргая продолжали рассматривать лежащего на полу ректора. Сердце продолжало бешено колотиться.

«Это ж что получается? Я только что отмудохала нового ректора? И все это видели? Хосспаде, та за шо мне это?!»

Взгляд воровато прошёлся по пабу: народ посмеивался, занимая свои места, однако, очень быстро внимание посетителей рассредоточилось с персон физички и ректора на будничные дела и разговоры. Словно тут подобное происходило каждый день, словно ничего и не было.

Мари поднесла ко рту бокал и сделала затяжной глубокий глоток, помогая себе обеими руками (так как одной удержать пинту пива оказалось сложно). От волнения ладошки вспотели, а пальцы казались немного ватными.

– Ну, господин, хватит вам на сегодня! – и правда, хватит ему. Да как он вообще так успел?

Бармен игриво подмигнул Мари, спокойно натирая чистый бокал:

– Как ты? Жива?
– Да вроде бы, - тихо промямлила Мари, осознавая, что голос как-то срывается, выдавая скрипучие нотки нервозности, - С-спасибо.

Взглядом оба собеседника переключились на ползающего по полу ректора. Тот по прежнему как-то мало соответствовал своей высокой должности и тому образу, который отложился в голове Мари.

Осоловелый похабный взгляд мистера Йонаса одновременно смущал и настораживал. Рассказы про жену и опустившийся вид, как у мокрого бродячего пса, вызывали жалость и даже какое-то сочувствие. Добрая часть натуры хотела помочь коллеге, а недобрая напротив, так и жаждала наподдать сверху, да так, чтоб уже не встал. Материнский инстинкт активно боролся в ней с чувством собственного достоинства. Даже почти задевал в душе что-то очень знакомое, болезненное...

От неприятных мыслей отвлёк хрипловатый голос возле самого уха:
– Как пиво? – поинтересовался бармен.
– Вкусно, только уже не холодное совсем. Это тот самый эль, который ты хвалил на прошлой неделе? Который в каких-то там бочках..
– Да, он самый. Давай я тебе новый налью, просто так, в качестве моральной компенсации.

Не спрашивая, бармен выхватил недопитый бокал, в одно движение вылил его содержимое и взялся наполнять из крана новый, чистый. Физичка смущённо улыбнулась, выражая благодарность. Здешний бармен был отличный парнишка, пару годков бы накинуть и Мари бы взялась его соблазнять. Ну ладно, если честно, для него она так сегодня и вырядилась. И теперь сидела кокетливо поправляла вылезшее кружево лифчика.

Тем временем резко прилетело откуда не ждали. Стоило на секунду всего отвлечься на парнишку по ту сторону стола и вот они с ректором уже летят обратно на пол, роняя все остатки гордости, человечности и преподавательского профессионализма...

Не жалея маникюра, мисс Кюдор со всей силы впилась руками в барную стойку в попытке удержать равновесие. Подобно дикой кошке, она вонзилась конечностями в лакированное покрытие, в то время как ноги машинально обхватили падающего ректора.

– А-а-а-а! – заричала Мари, ощущая как стул предательски уходит из-под задницы. Вот он со свистом скользнул куда-то в сторону, едва не утащив за собой Мари, однако, физичка оказалась ловчее. Падения не произошло. Девушка повисла на руках, обнимая барную стойку, а ректор повис на ней. И меньше всего к этому было готово тонкое летнее платье из H&M. С треском, оно начало сдавать оборону.

«Только не это!» – проскочило в голове, прежде чем ноги с ещё большей силой вонзились в бёдра бухого ректора, не давая тому утащить на пол часть платья. Щёки вспыхнули. Одновременно хотелось выть, плакать и убивать.

То ныряя, то вновь выныривая лицом из пышного бюста, Йонас весь в румянце стрелял глазками; ручищами он уверенно взял учительницу за свисающие ляшки, закрепив слияния двух тел ещё более устойчиво.
- Опаньки, а я держу. Не портите свои ноготочки, миледи, - во взгляде прослеживалось первобытное похотливое животное. Замечая то, как платьице начинало то и дело трещать по швам, Йонас лишь с печалью смотрел на это зрелище. Своим же весом и брыканиями он лично приближал момент, когда разойдется последняя ниточка.

Завораживающее кружевное белье становилось ректору всё более доступно, а покров платья беспощадно проигрывал под натиском варвара. Не имея возможности сделать хоть какое-то верное движение, мужлан лишь усугублял ситуацию кривляниями; румянец на щеках женщины воссиял так, что её уже трудно было отличить от помидорки, а во взгляде читалось так много, что такую композицию не смог бы описать даже трезвый ректор.
- Вы не переживайте, я никуда не смотрю. Ни в коем случае, - слова Йонаса звучали особенно глупо, когда он всем своим небритым лицом буквально сливался с нежной, уже повлажневшей кожей грудной клетки дамы.

Часть зевак уже будто забыла что произошло ранее, ведь теперь их взгляд с усладою был направлен туда же, куда сунул свой нос грязный ректор. Прервать сие надругательство решил бармен, когда с силой оттянул ректора за плечи и откинул назад на пол, где ранее была разлита жидкость. Девушка плюхнулась попой на пол в мгновение полёта ректора. На сидящей девушке можно было заметить, что платье изрядно растянулось, образовав такое эротичное декольте, которому бы позавидовали самые смелые одеяния. Порвись оно ещё немного, то открылся бы занимательный вид на пупок, однако не хватило лишь считанных сантиметров.

- Ох, милая, простите это...недоразумение, - бармен мог лишь почесать затылок и покривить бровями, всматриваясь во вновь лежащего на полу Йонаса, и сидящую, вероятно сгорающую от злости и стыда девушку.

Йонас упал на спину довольно шибко, что аж отключился на десятки секунд. Придя в себя, он не испытывал злости за причиненный ущерб от бармена; ощущения ректора обострились, память начала возвращаться, сознание проясняться.

Хоть вся сцена с повисшей на краю обрыва парочкой продлилась лишь миг, однако Йонас успел вкусить все ароматы бедной дамы, словно благовония, что ласкали ректорский нюх.
- Я помню тебя. Ты преподавательница, физике обучаешь вроде бы. Как-то видал твой кабинет, видал и тебя там пляшущей у доски. Мы даже как-то разминулись в коридоре, это было совсем недавно. Пройдя мимо тебя я запомнил лишь одно - твой запах. Чёрт, такое забыть невозможно: въедливый, дурманящий и такой вкрадчивый, зачесывающий прямо в душу аромат. Теплый, душистый, прямо как ходячий ландыш, чёрт возьми, - закрыв глаза, Йонас легче обрисовывал картину в голове, прокручивая мысли и выдавая их в свет.

Открыв глаза, ректор вновь приподнялся на локти и посмотрел с радушием на совсем уж смущенную даму, которую то и дело озадачивали озабоченные застывшие взгляды посетителей. Кто-то в зале даже издал свист, не сдерживающий явное одобрение происходящему. Услышав свист, Йонас пришёл в сущее бешенство, нахмурив брови до предела и оскалив клыки.
- Кто там так блять рассвистелся, а?! - словно и не было никакой пьяной трагедии, Йонас стремительным усилием встал на обе ноги, лишь слегка покачиваясь. Идя медленно, он постукивал своими затертыми туфлями по полу, остановившись у дамы, всмотревшись в неё.
- Я заплачу за платье. И за пиво. За-пла-чу, - сняв своё пальто, Йонас бережно накрыл им сидящую даму, чтобы сохранить честь и достоинство коллеги, которую узнал по запаху.

После произнесенных слов от ректора простыл след, когда он уже было растворился в толпе, которой надо сказать, было не так уж и много в зале. Ступая напористым шагом, ректор прохрустел всеми фибрами своего крепкого тела, что явно соскучилось по физическим нравоучениям.
Найдя свистевшего, Йонас увидел мужика лет 30-35, полысевшего, среднего телосложения. Он был одет как дальнобойщик, видимо проездом заехал промочить горло. Да вот промочил он лишь только кулачные костяшки Йонаса своей багряной кровью, что струей вырвалась из его рта и нитевидным узором украсила пол. Удар был нанесен профессионально, не теряя ни в скорости, ни в технике. Тело мужика стремглав полетело вниз, ломая деревянный стол за ним, а все люди в помещении рассредоточились, забыв про обнаженную женщину, переместив всё внимание на взбесившегося ректора.
- Что?! Кто-то ещё будет на неё пялится?! Кого то это ещё забавит? - выкрикнул Йонас, указывая всем кровавым кулаком.

«БАШНЯ! ПРЕДСКАЗАНИЕ СБЫВАЕТСЯ!» – в голове словно пульсировала одна-единственная мысль.
В висках колотился пульс, а на глазах против воли выступили слёзы. От падения невероятно болел ушибленный копчик, так что отдавало даже в затылок, куда пришёлся утренний удар. Мари пощупала – там всё ещё была шишка.

Размеры катастрофы, произошедшей с платьем, осознались не сразу. Окончательное понимание пришло, когда она перевела взгляд с ректора на бармена. Сочувствующие бровки домиком внезапно сменились заинтересованным взглядом, и хоть бармен начал извиняться, но вины в тех глазах не было ни капли! Мари казалось, что она различила даже лёгкую улыбку. Вот же мудак! Такой же, как и все мужики! Как она раньше не замечала, наивная! От гнева и стыда учительница со всей силы обхватила себя руками и плотно поджала колени.
Чёртов идиот-ректор тоже зашевелился. Хорошо, значит, жив. Однако, уже через секунду Мари пожалела о своём мимолётном порыве. Лучше б ректор таки отрубился, сука! Ведь он начал говорить, и притом совершенно разборчиво.

«Я помню тебя. Ты преподавательница, физике обучаешь вроде бы» – после сказанного влажные глаза физички в удивлении расширились. Ну всё, пиздец, он её узнал! Ещё и озвучил тут на весь паб. Теперь ВСЕ знают! Тысячи глаз нацелены на неё, все до единого видят этот эпичнейший ПРОВАЛ. Весь универ смотрит с презрением, смеётся. И они теперь не успокоятся. НИКОГДА. Никогда теперь не отмыться от этого стыда!

Слеза сама скользнула по щеке, к горлу подступил ком. Ректор что-то там ещё говорил про аромат, но Мари уже не слышала. Она хотела лишь провалиться сквозь землю, исчезнуть, стать такой крошечной, что прям совсем незаметной... Раздавшийся откуда-то свист был последней каплей. Сунув нос в коленки, Мари расплакалась. Слёзы текли уже совершенно свободно, обжигая и без того раскрасневшиеся щёки. Такая маленькая, такая ничтожная, такая неудачница... Ну с кем ещё могло такое случиться? А ведь она даже не пила!

Внезапно откуда-то сверху на неё мягко опустилось пальто. Неожиданно такое тёплое, словно обнимающее. Буквально спасительная капсула, которая спрятала её, сделала невидимой, закутала в свои тканевые покрова. Резкий запах мужского парфюма с табачными нотками уносил куда-то в подсознательное. Словно какие-то приятные воспоминания из прошлого. Словно любящая рука, которая прошлась по волосам, а знакомый голос произнёс едва слышно: «Детка, всё будет хорошо. Всё будет хорошо, слышишь?» Это был голос бывшего. Ну конечно, чей же ещё? Когда в последний раз её вот так вот нежно обнимали? И теперь уже Мари ревела во весь голос.

Из сладостных горько-сладких всхлипов выдернули звуки драки.
«Блять! Только не это! Нет-нет-нет-нет!!!» – девушка резко вскочила и огляделась. Ректор стоял рядом с какими-то мужиками, по всей видимости, какими-то работягами или дальнобойщиками. Мари никогда их ранее не видела. Один из мужчин пытался подняться, держась за кровоточащий нос, два других уверенно направлялись в сторону мистера Йонаса. Всё как в замедленной съёмке.

Учительница видала похожие ситуации не раз. Сейчас начнётся! Перед глазами проскакивали сотни моментов из прошлого, когда кое-кто вот точно так же нелепо лез в драку, а потом лежал овощем неделями, месяцами! Все эти сломанные рёбра, ушибы, походы по больницам. Новый ректор словно нацеленно шёл по проторенной дорожке. И его срочно нужно было остановить.

– Всё, хватит! Остановитесь! Ради бога! – наспех вытерев предплечьем слезу с подбородка, Мари вклинилась между мужчинами. Отпихивая спиной господина Йонаса, она выставила правую руку вперёд, в сторону работяг. Левая цепко держала лацканы накинутого пальто. – Вы не можете драться! Простите его, пожалуйста, он это не специально. Вы же видите, он не в себе сейчас. Давайте все будем благоразумны, – физичка медленно, но настойчиво шаг за шагом отпихивала ректора в сторону выхода. Ведь единственным вариантом в сложившейся ситуации было бежать и как можно скорее.

И было бы классно, если бы такое работало, конечно. Но не прошло и секунды, прежде чем один из громил схватил стул и замахнулся в ректора. Где-то за спиной тут же раздался хруст ломающейся мебели. Мари успела разве что инстинктивно дёрнуться в сторону. От удара одной из деревянных ножек её спас только небольшой рост. Окровавленный тип с поломанным носом тоже двинулся вперёд, напирая всем весом. Словно и не было никакого препятствия в виде одной смелой учительницы. Дипломатическая миссия с треском провалилась. В буквальном смысле. Теперь вокруг всё летело, над головой махали чужие руки. Мари резко присела и ударила кулаком одного из нападавших: прямой джеб прошёл чётко в пах. В самое яблочко! Громила взвыл и согнулся, шепча на выдохе проклятия. Физичка быстро толкнула его в плечо, заваливая в сторону.

Глаза бегло искали Йонаса, но его уже смело куда-то в другой конец помещения. В пабе началась настоящая битва. Звуки бьющегося стекла и глухих ударов тонули в женском крике и громкой ругани. Даже скромные зеваки, до последнего остававшиеся в стороне, постепенно подключались к общему движу. Уворачиваться становилось всё сложнее. Каблуки мешали уверенно двигаться, так что с ними пришлось быстро попрощаться.

Физичка не стесняясь пользовалась естественным преимуществом и эффектом неожиданности, ошарашивая видом оголившейся груди, ставя подножки и ударяя по коленным чашечкам. Паб с каждой минутой становился всё более ирландским. Не хватало только полиции. Её появление было лишь делом времени. А вот в участок мисс Кюдор и ректору никак нельзя.

Медленно, но уверенно пробираясь к тому месту, где новый глава университета боролся с лысеющим дальнобоем, Мари спряталась под одним из столов. Планируя чем бы и с какой стороны приложить нападавшего, физичка обнаружила, как дерущиеся уже сами приземлились рядом с ней. Ректор повалил противника на пол, и Мари, пользуясь моментом, нагнулась чтоб прошептать ему прямо в ухо, так великодушно придвинутое к её губам рукой лежащего:

– Мистер Йонас, нам нужно бежать!

Подскажите, что же такого можно было придумать, чтобы выбраться из состояния абсолютно неподобающего, например - опьянения? Верно. Хорошая драка. Нет. Мордобой, избиение. Ещё сорванцом Йонас был сорвиголовой у себя в городских спальных районах. Не ведая меры и самоконтроля, он многократно становился участником ребяческих, а после уже более серьезных юношеских потасовок, которые частенько заканчивались приводом в полицию. С возрастом эта черта обрела дисциплину, ведь работа в органах помогла ему обрести хладнокровие, а изредкое пристрастие к бутылке крепкого избавляла от душевных терзаний и вытекающих после них нервных срывов.

Получивший первый точечный удар мужик некоторое время брыкался, ворочаясь и перебирая деревяшки, собирая разбросанные опилки своей одеждой. Ползая по полу, он, прикрыв челюсть рукой, с безумным ошарашенным взглядом всматривался в устрашающего ректора.
- Муфык, ты фо, офуел, фука! - неисправность челюстного отдела давала о себе знать, когда мужик пытался что-то спросить у приближающегося ректора.
- Таким животным как ты лучше пасть не раскрывать вовсе, - Йонас уже было собрался разбежаться, чтобы контрольным выпадом ноги окончательно вырубить похотливого свистуна. Начиная разбег, некий, уже другой незнакомый мужик, подобно бойцу MMA вклинился в торс Йонасу, повалив его на пол.

Действующих лиц в драке становилось всё больше, а ректор начинал борьбу уже с несколькими людьми одновременно, когда он смог выбраться из недавнего захвата. В зале становилось всё жарче: что по настроению, что по температуре. Поднявшись на ноги, Йонас в боевой стойке производил беглый анализ обстановки, когда резко перед ним вскочила ангельской наружности девушка, что стояла в пальто явно ей не по размеру.
- Бляха! Мэм, вам нельзя тут быть! Вы же... - девушка явно была не в настроении слушать слова Йонаса, толкая его своей спиной в известном лишь ей направлении. Мягкое тельце вновь заставило сердце Йонаса колотиться чуточку сильнее, а запах женщины успешно обезоруживал, когда тот медленно начинал опускать стертые кулаки.

Не оглядываясь и не задавая лишних вопросов, Йонас, словно одурманенный заложник, двигался по заданному девушке направлению, дожидаясь ритмичного наступательного прикосновения с её стороны. Ах, женский аромат пьянил и притуплял чувства, что в конец вывело Йонаса из состояния берсеркера.

- Ты уже уходишь?! - выкрик позади мгновенно пробудил ректора ото сна, однако было поздно. По спине раскатом грома раздался удар, что заставил Йонаса опуститься на колени. Пыль от сломанного деревянного стула повисла в воздухе, заставляя некоторых кашлять.
- Коллега, прячьтесь. Я разберусь... - еле выдавив из себя пару тройку слов, Йонас вновь встал и движением руки отряхнул грязь с и без того уже заляпанной рубашки. Следующим движением он локомотивом понесся на обидчика, вытолкнув себя и его в другой конец комнаты.

Гладиаторские бои были официально открыты. Теперь уже ни девушка, ни сам ректор не были центром внимания. Поддержав атмосферу "праздничную", собутыльники начинали бить друг-друга, а кто похилее и постарее - гуськом вышли из паба. Пляски и веселье озарили это место.

Взъерошенные волосы, заплывший глаз и стекающая капелька крови из уголка рта - Йонас приукрасился после череды стычек. Потеряв всякую координацию и ориентацию в пространстве, ректор, сам того не понимая, на полу держал в цепких руках того самого свистуна. Сил уже почти не было, изнеможение накатывало по телу, а костяшки изнывали от боли.
«Мистер Йонас, нам нужно бежать!» - сказанные слова из неоткуда озадачили ректора. Оглянувшись по сторонам, Йонас обнаружил милый комочек, что зазывал к себе. Как от такого можно отказаться?
- А вот и вы! А я тут ищу вас! - Йонас заискрил нотками счастья, когда увидел знакомое лицо ради которого он и устроил весь этот спектакль. Перестав держать за воротник уже и так отключенное тело, Йонас пробирается поближе к девушке, почти соприкасаясь румяным личиком со своим.
- Прошу Вас. Доверьтесь мне. Вам это может не понравится, но выхода нет, - уверенным движением рук он опрокинул стол под которым была его коллега. Не долго думая, Йонас приподнял девушку за талию и поставил на ноги.
- Недалеко есть магазин. Там нас никто не застанет, сможем перевести дух. После, подумаем что делать, - ректор схватил обоими ручищами талию девушки, слегка придерживаясь её задницы, и положил её себе на плечо, словно пойманную лесную дичь.

Увидев, что ректор и девушка решают смыться, оставшиеся на ногах люди решают отправится в погоню за уже побежавшим мужиком с женщиной на плече.

- Сюда! - бармен издалека зазывал знакомую парочку, - Бегите через подсобное помещение, через главный вход вам не пройти!
- Спасибо, дружище! - увидев спасательный жест, Йонас марафонцем преодолевал препятствия, и, перепрыгнув с женщиной на перевес барную стойку, отправился через подсобку на выход из заведения. Убегая, Йонас украдкою глаза осматривал красивые нагие ступни, что свисали прямо перед ним. Даже через плотное пальто он чувствовал, как нежные формы давят ему на лопатки. Его периодически заносило во время бега, однако это было не из-за того, что он пьян или девушка тяжелая. Просто он извращенец, что слишком сильно витает в облаках.

«Прошу Вас. Доверьтесь мне. Вам это может не понравится, но выхода нет» – уверенные руки ректора подняли Мари, словно плюшевого медведя, ставя на пол. Это было весьма неожиданно и как-то слегка даже сбивало решительный настрой.

– Эээ.. Да что вы.. – не успев договорить, физичка уже оказалась перекинутой через плечо, жопой кверху. – Хээй!!! Поставьте меня! Я сама! Сама пойду! – извиваясь как уж, Мари всеми силами пыталась плавно соскользнуть из цепкой хватки ректора, хлопая его по спине сумочкой и снятыми босоножками. А дёргая в воздухе босыми пятками, ухитрилась даже влепить кому-то по лицу. Правда, всё, чего она в итоге добилась, это весьма пикантное ощущение крепкой ладони на ягодицах. Мужские руки крепко-накрепко зафиксировали её в смущающем положении и не собирались отпускать.
– Хээээй, – на этот раз почти промурчала, ощущая лёгкий похотливый прилив тепла ниже копчика, и вонзилась одной рукой в спину мистера Йонаса. Плотно сминая ректорскую рубашку, стараясь одновременно удержать баланс и самооценку.

– Стоять! Куда?! – раздался сиплый рёв и треск стекла откуда-то со стороны. Мари попыталась убрать с лица нависшие волосы и прогнулась так, чтоб оценить обстановку. К ним бежало сразу трое: двое громил, тех, что были вначале и ещё какой-то мелкий тип с подбитым глазом, по всей видимости, студент. У того, что кричал, в руках сверкнуло горлышко от бутылки.

«Бля..» – пронеслось в голове, губы настороженно поджались. И ведь ну чем помочь в таком подвешенном положении? Чуть прицелившись, Мари замахнулась в бегущих туфлёй, метя каблуком в лоб уроду с «розочкой».
– Ннна! Получи! – рука дёрнулась, отпуская обувь по нужной траектории, однако, в последний момент чуть скосила. Потому как ректор в этот момент рванул вперёд, лихо перескакивая какое-то препятствие. Мари нехило так тряхнуло, а зубы неприятно клацнули.
– Уууу ссука! – позади раздалось недовольное шипение. Видимо, туфля таки попала в цель, это радовало. Не глядя, физичка выставила средний палец в ответ и широко заулыбалась.
– Тебе пиздец, стерва, я тебя запомнил!
– Держи их! Забегай со стороны!

Ускользая куда-то в сторону кухни и складских помещений, физичка едва успевала различать резко сменяющиеся звуки и запахи. Тут шкварчало, там гремело, плюс попутно приходилось уворачиваться от острых углов нависающих отовсюду стеллажей и кухонной утвари. Чтоб не упасть Мари отпустила ректорскую рубашку и посильнее ухватилась за кожаный ремень мистера Йонаса, наблюдая, как ткань брюк резко натянулась вверх, очерчивая поджарый зад. «Хм, а неплохо выглядит!» – подумала физичка, переложив сумочку и ремешок оставшейся туфли в зубы. Свободная рука тут была очень кстати, чтоб прикрывать голову от возможных ударов. Коленки тоже поджались так, чтоб по возможности ничего не задеть.

Бег с ректором напоминал ей безумную корриду. Ещё и с кучей весьма неловких деталей. Благо, было спасительное пальто, скрывающее от посторонних глаз всю срамоту. А посмотреть там бы было на что!
Грудь при каждом шаге так и норовила окончательно выскочить из лифчика, и ей это почти уже удалось, а платье (вернее его остатки) задралось к самым подмышкам, оголяя беззащитный зад в узеньких кружевных стрингах. Последние, к слову, уже до боли впивались между булочек. Ещё и эти руки мистера Йонаса, всё сильнее сжимающие многострадальные ягодички своими сильными пальцами...
В таком положении было крайне сложно сконцентрироваться на чём-либо кроме собственных ощущений. Там давило, тут натирало, ещё и в ушах начинало звенеть от длительного положения вниз головой.

– Отпуфите! Отпуфффите уфе меаа! – взмолилась мисс Кюдор как только они выбежали из бара. Но, то ли она неразборчиво это произнесла, то ли ректору было пофиг, но он решительно тянул её дальше, вообще не замедляясь. И, словно даже ускоряясь.

В считанные секунды они выскочили в сторону парка и сделали небольшой крюк через кусты, отвлекая внимание. Порой ректора заносило и казалось, что падение неизбежно, но в последний момент мужчина снова выпрямлялся и бежал дальше. Мари лишь отмахивалась от веток и охала. Ведь с каждым новым рывком предательское кружево впивалось всё сильнее, как и мужские пальцы, сжимающиеся сквозь ткань.

– Ну всё уже! Мы оторвались. За нами никто не бежит, – пыхтела Мари, освободив рот и едва не срываясь на лёгкое попискивание, – Вы делаете мне больно...

И это... сработало? Мистер Йонас остановился в нескольких шагах от входа в магазин, снимая с себя живой груз. Подхватив за бочка, поставил прямо перед собой, как-то странно оглядел и перевёл взгляд в сторону. Мисс Кюдор поспешно поправила волосы, переминаясь ногами по холодному полу, и посильнее запахнула руками пальто. Надевать одну туфлю смысла не было.