Большой зал

- Да, уж, конечно неплохо, - тянет Крыса. В голосе пополам с махровым равнодушием мелькает злая ирония.
Вид у Одуванчика такой, словно он сейчас расплачется. Или заметается бесполезно по переулку – останавливает, наверное, только то, что ноги подкашиваются и не держат. Дикон думает об этом все с тем же отстраненным злорадством.
И стряхивает пепел с сигаретки щелчком.

Лох – ставит диагноз Крыса и надеется, что не ошибся, потому что ставки в этой игре с жонглированием взрывчаткой и баблом и без того безмерно высоки.
Бледный. Растерянный. Явно не ожидал.
А, кстати, чего он вообще ожидал?..
- В смысле, что делать? – округляет глаза Крыса.
Окурок летит в грязь.
Дикон резко захлопывает дверцу минивена – хватит уже, насмотрелся этот блядский одуван! – нехорошо щурится, сплевывая в сторону, но потом снова добреет.
- Как «что это»? – еще больше удивляется Крыса, и сообщает радостно, - Взрывчатка!
Суммарный вес содержимого багажника Дикон решает не сообщать – прикусывает язык, наблюдая за курьером с добродушием, достойным лопуха-дядюшки.
- Сказали передать тебе.
Продолжает радоваться Дикон, даже улыбается так широко, словно увидел толстую стопку бабла.
- Теперь это нужно где-то хранить.
Разводит руками.
- Не обратно же мне это всё везти. Так что, к тебе домой?
Наблюдать за Одуванчиком – отдельный сорт удовольствия.
- Ты только если внутрь полезешь, то аккуратно. Рванет так, что…
За углом слышится пьяный смех – Крыса замолкает на те несколько секунд, пока пьяная компания проходит дальше по улице, и сует руки в широкие карманы плаща, в очередной раз сплевывая в сторону.
- Так, что весь квартал поднимет к боженьке на небеса. Ну, поехали?..

Ал поднял свой несчастный рюкзак, помялся с ноги на ногу. Ему неловко.

Никогда не любил быть у кого-то в долгу, а тем более у подозрительных личностей, которые замешаны в нехороших делах ордена каких-то маразматиков. Хотя, кто бы говорил. Но у него была причина - мама... Может и у этого человека есть причина. О которой знать пацану было необязательно.

- В смысле что делать? - спрашивает поставщик и Ал понимает, насколько всё плохо. Пиздец как плохо. Стоят как два барана, смотрят друг на друга. Никто ничего не знает, зато посылка есть.

Вздрагивает от хлопка двери.

- Взрывчатка! - пришло время шкета округлить глаза. Охуеть как плохо! Ал, конечно, храбрился, что сделает всё, что угодно, но когда это в голове, а когда в реальности происходит всё сильно отличается. Тогда это было что-то нереалистичное, не факт, что придётся людей подрывать. А тут сразу вот так. Ему нужно время. И он очень сильно надеялся, что время у него будет. А не как всегда...

Держись, Ал. Подумаешь, взрывчатки на целый район или даже город. Ну подумаешь, у себя в охуеть какой маленькой квартирке нужно будет потесниться. Ничо, с грацией любимой кошки будем эти ящики обходить. И похуй, что он скорее нескладная подзаборная шавка, чем ловкая кисуля.

- Да, поехали ко мне, тут не так чтобы далеко, - сообщает Ал, направляясь к дверям минивена. Шуточки дядюшки не показались смешными парню. Они ж оба к херам подорвутся.

Движения тяжёлые, каждый шаг даётся с трудом - весь на иголках. Старается контролировать каждый кусочек своего дрыщавого тельца, да только хуже получается. Концентрируется то на одном, то на другом, забывая уже о третьем. Нескладный ребёнок, остаётся лишь надеяться, что работать чем там нужно будет умеет.

Руки спрятаны в карман толстовки, теребит опять в карманах. Была бы здесь мама, сказала бы прекратить и не портить "золотые ручки".

- В трущобах дом из красного кирпича знаешь? - остановился у двери на пассажирское место, ждёт приглашения. Даже до машины не дотронулся. Манеры есть? Было б им откуда браться.

Со стороны послышались пьяные и злые голоса. Они приближались, вынуждая немолодого и молодого человека поскорее забраться внутрь минивена и дать по газам.

Ал чувствовал максимальный дискомфорт, поэтому со своим спутником заговорить не пытался, а отвечать на его расспросы не хотелось тем более. Он занялся рассматриванием мелькающих за окном улочек Милара. Яркие и красивые фасады постепенно менялись кажется заброшенными грязными кирпичными коробками без всяких неоновых вывесок. Такая знакомая и нелюбимая дорога домой.

Каждый скачок машине на очередной яме отдавался покалываем в районе груди, живот крутило от нервов и парнишка просто молил всех богов, о которых только слышал, чтобы всё закончилось хорошо. И плевать, что ни в одного из них он не верил.

Ехать на машине до дома ему приходилось практически впервые. То что было в детстве не считается, хотя главный восторг от таких путешествий возникал именно тогда. Да и дом находился в другом месте, более приятном и безопасном. Наверное, уже занят совершенно другими людьми и не факт, что все те игрушки, которыми когда-то владел Ал, овладел кто-то другой. Полноценные богатые, а главное счастливые семьи - редкость в Миларе. Да и скорее всего они бы выкинули тех плюшевых ребяток, может быть, отдали бы детишкам из бедных семей или сиротам. Но добряки тоже были редкостью.

Лбом Ал упёрся в окно. Холодное стекло неприятно резало отчего-то разгорячённую кожу. Но парнишка терпел, будто бы за его страдания что-то получит. Не заболеть хотя бы, и этого хватит.