Храм Феникса

Кати не дышала. Лицо ее посинело, а глаза закатились. Хотя дышать прямо сейчас она не могла, но была жива и вероятно ей очень хотелось совершить вдох. Но сделать это по некоторым причинам прямо сейчас было не так просто.

Аластор ел стоя перед лежащей на животе Кати. Он опирался на высокий, прозрачный стеклянный стол и поглощал свежепожаренное мясо с аппетитом, подстегиваемым молящим взглядом снизу. Была ли это мольба о еде? Нет конечно, ведь Катарина в этом плане не была обижена Аластором.

Наверно хотела, чтобы Аластор достал наконец-то член из ее рта и дал путь воздуху. Поскольку Аластор не хотел, чтобы жизнь Кати заканчивалась прямо сейчас он подался немного назад. Хотя разумеется это было бы очень смешно если бы Слышащая Неугасимого Танцовщца задохнулась членом насмерть.

Вообще во всем происходящем участвовал еще специальный металлический инструмент, не позволяющий сомкнуть челюсти. Высокий стол на колесиках с нижним ярусом где и лежала привязанная к ножкам по рукам и ноге Кати. И шприц с обезболивающим наркотическим средством, который Аластор планировал применять в случае, если Катарина поможет со своей кормежкой. Так что иногда член покидал ее рот и в те моменты, когда он подкалывал в разные места Кати. Неудобно было как-то было колоть стоя, да и плюс мотивация. Вообще Аластор планировал, что эти действия спровоцируют появление рефлекса, типа, сосешь, значит больно не будет.

Планов у Аластора вообще было достаточно и мысли о них заставляли его становиться только крепче. Мысли об этом и постоянная стимуляция постепенно спровоцировали появление питательной для Кати жидкости.

–На сука жри! Ахахаха! – С ничем не замутненной радостью он стал готовится к следующему этапу веселья.
---------------------------------------------

–Ну и ублюдок же ты старый. И не красивый. – Сказал Бело с некоторой долей восхищения и презрения после того как внимательно выслушал Клода. По факту ничего нового. Просто решил подсидеть своего дружка. Мерзкая старая шлякоть.

Ну и да Катарине было не сладко. Обидно конечно, но дура сама виновата. Вот зачем она к нему в тот день пришла? Ну и лох в маске с ней развлекается. Давно предупреждал, Кати, что он ублюдок конченный и что его надо кончать, но все откладывалась его кончина. Бело он давно задрал и по горло достал. Ну ничего он его достанет и перекроет ему кислород. Сложно без головы дышать так-то.

–То есть в сухом остатке ты просто, властолюбивый дряблый хрен, который резко привстал при виде возможности перехватить возможность порулить на старости лет столь родной организацией? И все эти слова — это просто подводка к этому? В этом твоя крысота? Можно было и сразу с этого разговор начать? А я, то блять думаю, что же старой галоше надо. Столько речей и выебонов ради такого предложения. – Бело бы покачал головой из стороны в сторону если бы мог. – Вот что не меняется так это твое стремление растянуть время. При том для меня абсолютно иррациональное. Надо бы тебе хотя бы на старости лет научится грамотному менеджменту времени, а то если я тебя сейчас пошлю нахуй, а я пошлю ты не сомневайся, ты из камеры только через неделю в лучшем случае выйдешь и будешь все это время раздумывать как бы это покрасивше совершить, чтобы потешить то, что у тебя встает только на власть. Лох. Я в деле. Но иди нахуй.

Кати не могла сказать большой член у Аластора или маленький, снабжён какими либо физиологическими особенностями или нет потому, что это был первый член в её жизни. Жрицы Феникса неприкосновенны и Девами именуются не случайно. А ещё молчала потому, что большой или маленький хуй накрепко заткнул ей глотку.

Аластор с ходу резко всадил свою плоть в рот Катарине, просунув головку за гланды, перекрыв вход в трахею. Перепуганная Дева судорожно дёргалась, отчаянно пытаясь оттолкнуть насильника, сделать вдох. Но такой возможности ей, никто не предоставил. Аластор заботливо и туго примотал все три её конечности к ножкам стола. Свободной оставалась лишь культя правой ноги, но она мало чем могла помочь. Сквозь стеклянную крышку рыцарь мог видеть, как Дева безрезультатно выгибается и крутит бёдрами.

О рте Слышащей Аластор тоже «позаботился». Челюсти с боков раздвигали специальные металлические распорки, покрытые мягким слоем резины, чтобы сберечь свою плоть и зубы Девы. Конструкция крепилась несколькими крюками, продетыми прямо сквозь влажные от слёз и крови щёки.

Аластор сжалился и немного вытащил член. Дева сделала резкий вдох, закашлялась. Обильно выделяющаяся слюна текла по подбородку. Малейшее движение сопровождалось острой болью в ноге и повреждённых сухожилиях рук. Теперь второй сын не спеша водил бёдрами, тыкаясь головкой в щёки и заднюю часть нёба Катарины. До тошноты пахло потом и тестостероном, рыцари редко утруждают себя ежедневными ваннами с розовыми лепестками. А ещё пахло мясом… Жареным мясом… Наследник с удовольствием поглощал сочный кусок, жир стекал у него по подбородку и капал на стол прямо над глазами Каратины. Что он ест? Это же не… От этой мысли приступ тошноты сжал горло и приподнял язык, Аластор одобрительно замычал. Он объяснил, что она должна «помогать», тогда «больно не будет». Рыцарь вытащил член и, не выпуская куска мяса из рук, скрылся из виду, Катарина вскрикнула от укола, затем почувствовала приятные мурашки в правой ноге. Аластор вернулся на место и выжидательно потряс членом в растопыренном рту Девы.

«Помогать»? О чём он? Катарина в исступлении смотрела на чудовище. Резиново-металлическая конструкция через уголки рта крепилась к затылку кожаными ремнями, растягивала губы, прикрывая ими зубы, и никак не позволяла шевелить ртом. Только язык оставался нескованным. Она попыталась вытянуть его, коснуться члена. Горько-солёная, жаркая кожа. Язык Катарины придавил член к нёбу, и Аластор начал двигаться более ритмично, головка раз за разом упиралась в твёрдую заднюю стенку. Член стал больше, крепче и горячее. Внезапно рыцарь прервал фрикции, вытащил член, укол, приятные мурашки в правом плече.

Аластор вернулся к столу и медленно, с нажимом провёл влажным членом по натянутым губам Катарины, затем постучал по ним, будто ожидая чего-то. Дева осторожно вытянула язык и обвела упругим, кончиком головку. Склизкая и совсем солёная. Рыцарь одобрительно кивнул. Влажное тёплое дыхание Катарины, Дева продолжила ласкать головку языком, иногда задевая уздечку. Её глаза не отрывались от лица Аластора. Рыцарь дышал всё тяжелее, а мясо жевал всё реже. Вдруг он опять разорвал контакт, волшебные мурашки в левом плече.

Так повторялось несколько раз. В теле Катарины появилась лёгкость, Дева будто не лежала, а парила между крышками стола. Страх сменился эйфорией. Возможно, она бы даже начала улыбаться, если бы не фиксатор. И когда в её рту очередной раз появился член, Дева принялась охотно водить по нему языком, лаская в такт фрикциям. Движения всё ускорялись, член начал пульсировать. В этот раз Аластор не вытащил его, густая, горько-сладкая жидкость заполнила рот. Кати смотрела на рыцаря удивлённо-непонимающими голубыми глазами. Кашляла и рефлекторно пыталась глотать сперму. Часть жидкости, смешиваясь со слюной, вытекала и белой струйкой ползла по подбородку.

----------------------------------

– Ну и ублюдок же ты старый. И не красивый.

Бело продолжал лежать на пыточном столе, разражаясь длиннющей пафосной тирадой. В том числе, угрожая учителя «послать нахуй». На самом деле Огнерождённый прекрасно знал, что дряхлость инквизитора кажущаяся. В бою, в фемто-режиме Фламен неуязвим. С другой стороны, Бело тоже голыми руками не поломаешь. Так что, бой между учителем и учеником, если бы таковой состоялся, затянулся бы надолго с непредсказуемым результатом.

Хотя, ударить любимого учителя по больному месту Огнерождённый всё-таки не преминул. После установки имплантов у Фламена наблюдалась стойкая ЭД, так что развлекаться инквизитору уже не первый год приходилось иначе. Хе-хе.

– И кто здесь время тянет? – саркастически закашлялся Фламен. – Я оковы с тебя давно снял, посох принёс. Пиздуй свою рыжую спасать. А мне ещё надо успеть сделать вид, что меня здесь не было.

Когда Аластор хохоча отсекал вторую ногу Кати она даже не пикнула. Да и вряд ли смогла бы, ибо делал это он не изымая члена из глубин ее рта. Кроме того, она так была обколота наркотиками, что боль хоть и была вероятно резкой и острой, но тем не менее быстро прошла. Во второй раз использовался топор, так как пилить Аластору было не с руки, да и рубить было так же весело, нанося удары одновременно с глубоким оральным проникновением. При каждом ударе она так забавно вибрировала горлом. Так же рыцарь переложил танцовщицу на спину и левой свободной рукой придерживал шею, зажимая там член по плотнее.

Нога весела на уже знакомом крюке на котором ранее висело тельце Кати и была по колено отрублена. Прижигать ногу в этот раз было неудобно, ибо Аластор хотел продолжать двигаться, но он предусмотрительно перекрыл кровь плотным жгутом так что не переживал, что Кати умрет от потери больших объемов крови.

Хоть Аластор и сомневался, что это необходимо, но тем не менее зафиксировал тельце Кати на удобной дыбе кожаными ремнями на руках и туловище. Сомневался же он из-за того, что ввел многовато наркотика и более сегодня его не намерен использовать.

Кончив второй раз в глотку Кати он окатил ее холодной чистой водой, обработал раны и оставил ее до завтра. Говорят, завтра Бело проснется и Аластор постарается, что бы до него дошли звуки предстоящей деятельности. Подготовку к этому он начал заранее сняв с горизонтально стоящей дыбы Кати и подвесив ее за руки посреди камеры, что бы проще было проводить свои манипуляции. Вообще забавный факт, руки у Катарины на месте только потому что за них пока удобнее вешать к потолку. Затем Аластор взял специальный крюк с большим шаром на конце и ввел его в анус танцовщицы. После чего закрепил крюк на потолке таким образом, чтобы на него приходилось больше веса хоть и легкого, но достаточно весомого для дела тела. Сейчас она уже была не совсем в себе, но когда она отойдет от наркотика ее будет ждать сюрприз.

Аластор снял вторую ногу с крюка, порубил на куски и распихал по контейнерам. Позже он положит их в холодильник и будет делать себе из них различные блюда. Как насчет шавермы из ножек танцовщицы? Звучит недурно, Аластор бы даже сказал аппетитно.

Хи-хи! На Катарину сошла благодать Феникса! Она па-ари-и-ила, широко раскинув ру-ки-крылья! Удобно лёжа на удобной дыбе ногой вверх. Она бы улыбалась и хихикала, если бы не резиново-металлический расширитель для челюстей. А так получались только хлюпающие выдохи.

И Феникс вошёл в неё. Да! Она всегда знала, что Феникс на самом деле не огненный, а пепельный! Чёрно-мускусный! Катарина хихикнула, мышцы гортани дёрнулись. Чёрный Феникс глубже всадил и начал вколачивать свою благодать. Глубже, ещё глубже! В глотку! Дальше! Через всё тело! Катарина сотрясалась и хохотала с каждым толчком, с каждым ударом топора. Слюни, слёзы, кашель, свист вдохов, кровь, чавкающий звук ударов, судороги боли и конвульсии хохота – всё смешивалось в весёлом хороводе. Феникс велик! Величие Феникса отчётливо выпирало на горле Кати с каждым толчком! Феникс милостив! Милость Феникса выплеснулась прямо в пищевод! Катарина продолжала хохотать и хрипеть, когда милость толчками изливалась в неё, как до этого кровь из обрубка её ноги.

После, когда Аластор омывал Катарину, обрабатывал раны и развешивал Слышащую к торжественной встрече Огнерождённого, она то и дело впадала в забытьё. Сейчас Дева висела, глядя в бесконечность с блаженной улыбкой на устах. Ни на что не реагируя. Алая капелька крови прокладывала дорожку по мраморной коже бедра от нежно-белой ягодицы к колену. Собралась на краю и капнула на пол.

–Хватит спать тупая ссученая мразь! – Вскликнул, Аластор, одновременно с приличной пощёчиной тыльной частью его ладони. Он видел, как Кати промаргивается глазами и не совсем понимает, что происходит. Пока она пыталась включится сознанием обратно в жизнь, Аластор, отшагнул в сторону.

Так прямо по курсу ее взгляда было огромное зеркало. Рыцари так запыхались пока тащили его в эту камеру. Они бы так же очень удивились если бы увидели, как Слышащая Неугасимого висит подвешенная к потолку за руки и жопу голая и совсем без ног. Видеть им это в момент пребывания в этой камере было не дано, ибо Кати была покрыта в этом момент полотном из шерсти шерстистых тварей до которых Аластору не было дело. Вот до чего ему было дело так это до взглядов рыцарского мяса, что не было достойно не то что лицезреть Катарину, но и дышать одним воздухом с его новым обожаемым трофеем. Ну Аластор хорош, ай да гений. Игрушку и от взглядов, и от холода закрыл. Было бы обидно если бы она чем-нибудь заболела.

–Ну есть что сказать? – Аластор выслушал все. Ну прям вообще все с абсолютно каменным лицом. Про то что она думает о нем. О том, что она думает о ситуации. Постепенно пока она говорила слова сменили гневное наполнение на ужас осознания произошедшего. Как только эта висюлька закончила он медленно обошел ее и встал прямо за ее спиной. – А теперь я скоро тебя выебу. – Спокойно констатировал факт Аластор. – И что ты мне сделаешь? Затанцуешь до смерти? – Рыцарь чуть всхохотнул. – Тупая безногая сука.

Ждать пока Катарина станет влажнее самостоятельно ему было недосуг так, что втолкнув пальцы в рот к сломленной и не могущей оказать сопротивление жрице он смазал их после чего принялся за подготовку влагалища к проникновению. Что бы добиться нужной кондиции Аластору пришлось некоторое время поработать, что могла наблюдать Кати через зеркало. Вообще Аластор хотел, чтобы все получилось без дополнительной смазки и наркотиков в этот раз. Учитывая то как он планировал ломать Кати далее это может быть первый и последний нормальный раз в ее жизни. И как в случае с ногами он подарит ощущения, столько сколько не жалко перед потерей возможности.

Проведя по щели несколько раз из конца в конец Аластор по-хозяйски вошел пальцем внутрь и продолжая долгую тему крюков согнул палец внутри крюком и потянул наружу. Так несколько раз выпрямляя и сгибая палец он вводил его внутрь до готовности. Одновременно с этим он играл с соском и думал…

–ПО-ЛУ-ЧАЙ! Тыварина рыжая! – Радостно прокричал Аластор вонзаясь рывком в тельце Кати.

Так вот думал он о том, что ждет эти соски, которые он щиплет пирсинг. Да и этот клитор от которого его хозяйка так забавно пищит и сжимается тоже. Рыцарь трахал жрицу и видел непаханое поле работы. Закусив мочку уха до крови он потянул ее на себя и одновременно с этим потянул веревку, что была натянута между потолком и задницей Кати к ней самой по плотнее. Это спровоцировало протяжную симфонию звуков всех возможных тональностей.

И это только начало этого длинного дня.

Громкий окрик и резкий удар вырвали Кати из мира Морфея. Сон, ей снился такой страшный сон, будто она… А где она?..

– Ну, есть что сказать?

Алостор?... Её похитили!

– Больной ублюдок! Отпусти меня немедленно! – Огненная Дева дёрнулась, но руки были привязаны, а ноги не слушались. Затекли, наверно. Сон… Сегодня снился очень странный сон. Смутные образы по капле начали просачиваться в сознание. – Тебя четвертуют, когда узнают о похищении Слышащей Неугасимого! И что это за уродское место?! – Прямо перед Катариной висела статуя какого-то больного художника в виде голой бабы без ног. Дева дёрнулась сильнее, и чудовищное произведение искусства закачалась точно как же, как она сама. Как такое возможно?...

Воспоминания о вчерашнем дне прорвали плотину отрицания, хлынули в сознание, ужас затопил Катарину. Это не сон… Она резко замолчала и уставилась в зеркало.

Катарина рассматривала эту девушку перед собой. Бледная и беспомощная, как повешенная перед спектаклем марионетка. Тёмные круги вокруг глаз, от чего те выглядят ещё больше. Огненные волосы. Мраморно-белая кожа. Полностью обнажённая. Руки задраны вверх. От чего грудь выделяется сильнее. Маленькие бледно-розовые ореолы сосков. Аккуратный треугольник мягких рыжих волосков. Тонкая талия, округлые бёдра. Она слегка наклонена вперёд и прогнулась, поскольку основная опора – крюк сзади. Ноги… Ног нет… Кати с ужасом уставилась на два обрубка.

Всё, что произошло вчера – реальность…

Почему за ней никто не пришёл? Где Беловатр? Его схватили? Неужели никто не поможет? Даже Феникс? Дева прислушалась. Феникс молчал. Она больше не сможет танцевать, никогда не услышит Его. По щекам Девы катились слёзы.

– А теперь я скоро тебя выебу. И что ты мне сделаешь? Затанцуешь до смерти? – вместо Феникса Катарина услышала издевательский баритон Аластора. – Тупая безногая сука.

В общем-то, Кати не была безногой. У неё оставалось аж две по пол ноги, почти что одна целая. Но рыжую головку такие мысли, естественно, не посещали. От слов рыцаря внутри у неё всё сжалось, Дева побледнела как первый снег.

Алостор бесцеремонно засунул ей три пальца в рот, надавил на край языка, вызывая слюноотделение. Кати послушно их облизала. Затем рыцарь по-хозяйски запустил руку Деве между ног. Он играл, мял, давил, дразнил. Демонстративно, сам наблюдая за трепещущей плотью в отражении, заставляя смотреть Кати. Прижимая её к себе ягодицами. Тяжело дыша почти на ухо. Дева продолжала плакать, шар сзади напоминал о себе при каждом движении. Пальцы Аластора знали, что делают, будто он наблюдал за Девой, когда та принимала ванну. Постепенно вид у девушки в зеркале стал более расслабленным, её дыхание более глубоким, появились хлюпающие звуки.

Аластор в зеркале, придерживая девушку за грудь, играя с её соском, запустил палец внутрь, повёл вверх, давя на переднюю стенку. Девушка в зеркале вскрикнула и прогнулась, когда палец прошёлся по клитору. Это не был крик боли. Она двигалась и кричала, полуприкрыв глаза, повинуясь движениям пальца мужчины. Синие глаза Кати следили за этим в зеркале сквозь мутную пелену слёз.

Он вошёл быстро, резко с нечленораздельным криком, больше похожим на рычание, грубо разорвав сопротивление плевы. Девушка в зеркале громко крикнула, боль и страх первого проникновения, постепенно начали смешиваться с удовольствием, как выступившая кровь с соком наслаждения. Каждый раз, входя в Катарину, Аластор чувствовал округлость шарика, разделённого с его членом трепещущей перегородкой. Рыцарь продолжал ритмично вколачивать себя в промежность Девы, её ягодицы звонко шлёпали о нижний край нагрудного доспеха. Он крепко держал её, яростно теребя клитор и соски. Девушка в зеркале всхлипывала и повизгивала, повинуясь телу мужчины, двигаясь ему навстречу. Внезапный укус и рывок шара. Девушка подалась вверх, издав стон боли и… Удовольствия? Кати, теряя сознание, наблюдала за этой непонятной незнакомкой в зеркале.

Аластор был взбешён. Эта сучка взяла и вырубилась хотя впереди их обоих ждало еще столько интересного. Хорошо, что он предусмотрительный рыцарь и взял то чем можно взбодриться. Сейчас, когда он забрал у нее то что хотел можно было и разгуляться.

Когда он готовился к этому дню он приготовил несколько интересных вещей и зеркало было лишь одним из них. Так же он притащил приспособление с пятью удобными зажимами. От зажимов шли провода которые соединялись с приборной панелью. А оттуда подключение в электросеть храма. Называлась эта приблуда… Никак. Так что прямо в этот момент Аластор назвал пыточным приспособлением номер два. Да ему это название понравилось.

Так вот не изымая члена из, Кати, он подкатил поближе это чудо техники. Чтоб удобнее было. И приступил к подключение пыточного девайса к различным точкам интереса. Один на сосок. Второй на другой. Третий на клитор. Четвертый на язык. Пятый он подключил к крюку который порядком так растянул анус вверх. Хотя Катарина так и была в состоянии потери сознания она чутка постанывала и поджимала член при подключении первых четырёх зажимов. Забавно. Но сейчас будет еще забавнее и интереснее.

Когда Аластор включил пыточное приспособление номер два ему разонравилось это название. Он решил, что теперь это будет плеть Феникса! Довольный результатом переименования он подал небольшое напряжение на соски Кати. Как ни странно, она не очнулась, но результат членом таки рыцарь ощутил. Подавал он ток не долго. Но теперь он прибавил мощностей и дал их в клитор.

Как итог и эффекта ощутимого было больше и Кати в себя пришла. Правда не на долго. Видимо слишком мощная стимуляция. Так что теперь Аластор подал примерно пятнадцать процентов мощностей, как и в прошлый кстати раз на язык. И о чудо она таки пришла в себя.

Аластор был доволен и продолжая играть с электричеством стал усиленно загонять член в жрицу. При этом во время процесса он придерживал левой рукой Кати за горло. Ну что бы не раскачивалась сильнее необходимого. Да и чего греха таить он так же ее самую малость придушивал что бы жизнь медом не казалась. Ну и правой рукой совершал манипуляции плетью Феникса. Дурацкое название. Теперь это электрофиармашин. На манер немцев старого мира. Правда Аластар не был знаком с немецким языком. Так что вышло что вышло. Но его устраивало.

Так же его устраивало и то что он в конце концов кончил.

Упс… Как неловко получилось… Кати теряла сознание фигурально, а вырубилась реально, ещё и вместе с той незнакомой девицей в зеркале. Но, не беда! Рефлексы то остались. Особенно, если их немного стимулировать… Хорошо, что Аластор – рыцарь предусмотрительный и к возможности «допросить» Слышащую тщательно подготовился.

Кати «удобно» висела, заботливо подвешенная за руки и задницу. Порядком уже подрастянувшуюся задницу. Благодаря такому предусмотрительному креплению излишняя впечатлительность бывшей Девы Неугасимого никоим образом не помешала продолжению «допроса». Даже член вынимать не пришлось. Девушка обмякла и притихла. Ещё недавно оглашавшие подземелья всхлипы и повизгивания прекратились. Мышцы расслабились. Ещё недавно она плотно охватывала его, подаваясь навстречу. Сейчас же член входил свободно, в мягкую, притихшую плоть. Но это ненадолго.

Отматерившись, он поставил зажимы электродов на её набухшие, раскрасневшиеся, ставшие к этому времени болезненно-чувствительными соски. Она замычала, прогнулась, но в сознание не пришла.

Когда он ставил третий зажим. На клитор. Влажный, как и вся её хлюпающая от члена промежность. Хорошо, влага усилит проводимость. Металлические контакты сжали розовое и нежное. Девушка дёрнулась, напряглась, замычала, но глаз не открыла.

Зубы разжались безвольно и без сопротивления. Ничто не помешало поставить четвёртый электрод. Кончик языка с контактами теперь виднелся между припухших красных губ. Слюна стекала по проводу, идущему от безвольно склонённой головы девушки к панели управления.

Крюк. Он глубоко вошёл внутрь под собственным весом Слышащей. Зажим пришлось ставить с краю, почти в ложбинке между ягодиц. Порозовевших от неуклонных шлепков о доспех.

Зажимы, сдавливающие соски, заставили их набухнуть ещё сильнее. Разряд. Из глубины сознания Кати наблюдала, как девушка прогнулась, замычала, но глаз не открыла. Следующий разряд, на клитор, вынудил застонать не только девушку, но и Катарину. Она резко дёрнулась вперёд, отчаянно стремясь свернуться калачиком в безнадёжной попытке вырваться из оков и проводов. Возбуждающий электрический спазм пронзил даже член Алостора. Он еле удержался внутри скорчившейся Слышащей.

Разряд на язык. Катарина открыла глаза и непонимающе уставилась на девушку в зеркале. Парящий в воздухе бледный призрак, соединённый проводами с замысловатой панелью. Корчится, вздрагивает, постанывает, повинуясь электрическим разрядам. Чёрный рыцарь всё как же позади, продолжает вдалбливаться ритмично и неотвратимо.

Его рука на горле. Не успела Катарина осознать, что происходит, как пальцы сдавили шею. Девушка замычала, затрепыхалась, инстинктивно дёрнула руками в попытке избавиться от удушья. Нелепая, безнадёжная потуга. Свет начал меркнуть, а сознание мутиться. И вдруг хватка ослабла. Девушка сделала несколько судорожных вдохов. Возможность дышать вызывала эйфорию. А он опять сдавил её горло, не прекращая методично вдалбливать себя в её промежность. Теперь девушка улыбалась бы, если могла и хохотала на всё подземелье. Его толчки. Да. да! Резче! Сильнее! Они разлетались по всему телу, дарили наслаждение каждой клетке! А может её сотрясало электричество? Какая разница! Девушка бы смеялась, хохотала и кричала от наслаждения, если бы не пальцы сдавливающие горло. Она притихала, когда их нажим усиливался, и дышала свистяще-судорожно с блаженной улыбкой, когда пальцы позволяли возобновиться кровотоку. Всё её тело содрогалось в конвульсиях беспощадного электрического оргазма. Жадно вбирая член Аластора. Он насаживал на себя это бьющееся тельце, всё ускоряя электрические конвульсии. Действия рыцаря становились менее методичными, движения более резкими, темп рваным, а дыхание тяжёлым.

Когда Аластор кончил в тело бывшей Девы Феникса, он отпустил её шею и выключил электрофиармашин. Девушка обмякла и провисла на своих креплениях. Она глупо хихикала с блаженно-бессмысленной улыбкой на красных губах.

Бывает идешь спасать даму в беде, а она там вся безногая висит, да на писюне болтается. У Бело это желания подругу спасать не убавило. Хотя стоит признать зрелище, не особо воодушевляющее.

Бледная как поганка, обессилившая с постоянно меняющимся от боли и наслаждения выражением лица, Катарина висела на руках. А за ней не замечая ничего вокруг и смотрящий исключительно в зеркало Аластор активно засаживающий бывшей танцовщице член. Ее так колбасило что можно было подумать, что ее бьют током. Но Бело не думал он видел электроды.

«Может оставить их? Пускай веселятся. Я же уже убедился, что с ней все вроде норм.» подумал Беловатр и да отсутствие ног не аргумент. А потом передумал и подумал «А может присоединиться?». С этой мыслью он уже открыл полностью дверь в камеру которая ранее была чуть приоткрыта на небольшую щелочку. Дверь стукнулась о стену и Аластор дернулся как от удара током. Странно. Но на нем Бело электродов не увидел.

Странно было и то что на нем не было лица. А ну да, у людей не бывает лица, когда лопается голова. «Логично» подумал Беловатр. Так или иначе спросить о том, чтобы присоединиться он не успел. Обидно. Ну да и не беда. Пожав плечами он убрал револьвер древнеебического ретрограда в кобуру. Ее и оружие он одолжил и обещал вернуть. Но пулю не вернуть.

Аластор лежащий и отдыхающий от тяжкой ноши головоношения и Катисношения лежал на спине. Мертвый. А над ним висела Катарина теперь уже вся в крови с потихоньку проклевывающимся в реальность сознанием. Ну а Бело незаломно было и помочь. Он взял и ощутимо шлепнул пару раз по щекам.

–Ну что смотришь? – Спросил он, когда Жрица подняла свои почти осмысленные глаза. – Ты главное никуда не уходи. Ах да… Так вот виси с комфортом, а я пока пошарю по карманцам рыцаря без головы.

–А кто сказал, что будет легко? – Спросил Бело как нашел ключ от наручников – Вон твой ухожор… а уши на месте. Так вот рыцарь от тебя, аж голову потерял, а ты так о нем отзываешься. Беда. – Сказал он покачав головой. – Ладно давай тебя снимать отсюда.

Бело был истинным рыцарем: желание спасти деву из беды у него не убавилось, не смотря на наличие этой самой беды. Припоздал малость, но Катарина за это не обиделась. Чтобы на что-то обидеться, это надо сначала заметить.

Великодушие или задумчивость Беловатра, который позволил Аластору сначала кончить, а потом разнёс голову, Слышащая тоже не оценила. Она продолжала блаженно-бессмысленно хихикать, не замечая, как с неё стекает кровь и другие жидкости тела Второго сына и бывшего наследника Хранителя Пламени.

Только пощёчины привлекли её внимание. Она тупо уставилась на их источник, продолжая идиотски хихикать и силясь вспомнить, где видела его раньше.

– Ну что смотришь? Ты главное никуда не уходи.

– Хорошо, – Катарина серьёзно кивнула с видом прилежной ученицы.

– Ах да… Так вот виси с комфортом, а я пока пошарю по карманцам рыцаря без головы.

– У меня пятки чешутся, – капризно пожаловалась Катарина.

–А кто сказал, что будет легко?

– Вон твой ухожор…

Катарина тупо уставилась в указанном направлении. Безголовый Аластор лежал в луже крови. Внезапно лицо Слышащей исказилось страхом и злобой, она смачно плюнула в рыцаря, не успевшего привести свой костюм в порядок после катисношения.

– ...А уши на месте. Так вот рыцарь от тебя, аж голову потерял, а ты так о нем отзываешься. Беда. Ладно, давай тебя снимать отсюда.

Катарина послушно подставила руки, как ребёнок, которого одевают на прогулку. Им предстоит весёлое путешествие. Беловатру придётся как-то тащить невменяемую Слышащую, попутно отбиваясь от охраны.