«Милая мордашка» - так звала её мама. До того, как перестала узнавать. В редкие хорошие дни мама смотрела на Роуз и, прижав к груди руки, произносила: «Милая мордашка, когда ж ты успела так вырасти?» После чего её взгляд опять затуманивался, и до следующего хорошего дня могло пройти много месяцев.
Да, у Роуз действительно была милая мордашка – светло-зеленые глаза, обрамленные длинными ресницами, слегка курносый нос, пухлые губы и россыпь веснушек. А ещё личное сокровище Роуз – её длинные, пониже спины, каштановые волосы. Они отливали золотом и медью на ярком солнце.
На этом вся красота Роуз заканчивалась. К милой мордашке нелепейшим образом присоединялось по-юношески угловатое тело. В раздетом виде по девушке вполне можно было изучать анатомию. Мышцы, туго переплетенные сухожилиями, покрывала смуглая кожа без грамма жира. Сама Роуз сравнивала себя с борзой: выпирающие рёбра и обтягивающий хребет живот. Все это стало последствием жизни в трущобах на окраине города. Семейство Ивор состояло из троих детей, старшей из которых была Роуз, и отца с матерью. Родители занимались сборкой металлолома для производства имплантатов. Что позволило им обеспечить детей и себя кое-какими механическими частями. Например, Роуз наряду со стандартной системой клеточной регенерации и антирадиационным очистителем кровеносной системы, достался отличный желудок. Теперь Роуз могла переварить то, от чего любой другой бы «отбросил копыта». Она могла не есть несколько дней, переваривать большинство ядов, получать необходимые для жизнедеятельности калории, жуя бумагу или изделия из кожи – старые ботинки, куртки и т.п. Единственным минусом было то, что поправиться, обретя женственные формы, Роуз уже не могла. Что подарило ей в подростковые годы немало комплексов по поводу собственной внешности.
Когда Роуз исполнилось 14, у её матери случился первый приступ. Роуз помнила, каким бледным и испуганным вернулся вечером домой отец, бережно ведя мать. У матери был отсутствующий взгляд и ничего не выражающее лицо. Отец сказал лишь: «Маме нехорошо. Она сегодня потерялась» и устроил жену на матрасе. На следующее утро отец провел серьезный разговор с дочерью. Оказалось, что детство, будь оно сколь угодно несчастным, закончилось. Теперь Роуз придется работать, помогая родителям обеспечивать младших.
Роуз несколько лет занималась различным ремеслом. От сбора металлолома, до мелкого воровства и сборки подпольных имплантатов. В 19, приобретя в свой арсенал легкую броню в виде подкожных грудных пластин и икроножные имплантаты, Роуз попытала счастья на арене. Её разнесли в первом же бою, откромсав правую кисть. Провалявшись несколько недель в горячке, Роуз очнулась и приняла единственное, наверное, в своей жизни разумное решение. Служба в полиции – вот её место. Жалование, принадлежность к силовым структурам – это её шанс на выживание и обеспечение семьи. Тем более, в последние годы отец начал сдавать, напиваясь по вечерам все чаще.
Дальше было обучение, получение стандартных механических «обновок», рутинные патрули. Офицер Саттер частенько говорила Роуз, что та могла бы дослужиться до приличного звания. Но характер Роуз этому не способствовал. Жизнь на отшибе цивилизации сделало девушку подозрительной, грубой и скорой на расправу. Любая шуточка от сослуживцев, отпущенная в сторону её внешности, моментально делала шутника боксерской грушей для нового правого кулака Роуз. Она часто бывала бита сама, но это девушку не останавливало.
К 27 годам страсти немного поутихли в душе сержанта Роуз Ивор. Но Саттер решила, что этого не достаточно и девушке нужен «правильный» наставник. В связи, с чем и поставила Ивор в пару лейтенанту Джеймсу Андерсону для службы на главном КПП, охраняющим въезд в город. Что думал лейтенант по поводу такой «нагрузки» Роуз не знала, но со свойственной ей подозрительностью считала, что ничего хорошего.